Поле сожженных монсегюр. Тайны замка монсегюр

03.03.2024

Название

Название Монсегюр, означающее «спасительная гора» (по-окситански Mount Segur, лат. Mons Securus ), наложилось на раннее, доисторическое название горы: Muno Egu, что на языке иберов означало Гора Солнца.

Некоторые источники сообщают, что в 1944 году , на 700-ю годовщину падения Монсегюра, немецкие самолёты были замечены в области Монсегюра. Они летели странными построениями, похожими на кельтские кресты . Некоторые утверждают, что Альфред Розенберг , идеолог нацистской Германии и автор книги «Миф двадцатого века », был на борту одного из самолётов. Неизвестно, почему самолёты были недалеко от этой области и какова была их миссия, если была вообще.

Основа сюжета романа Еремея Парнова «Ларец Марии Медичи» и художественного фильма Рудольфа Фрунтова «Ларец Марии Медичи » по мотивам романа построена на факте захвата католиками крепости Монсегюр. Действия романа и фильма происходят во второй половине XX века , но по сюжету происходят неоднократные отсылки к временам уничтожения катаров.
Группа Iron Maiden сочинила и сыграла композицию под названием Montse’gur о войне католической церкви против катаров. Композицию можно найти на их альбоме 2003 года Dance of Death .
Канцлер Ги сочинила и сыграла песню «Монсегюрский романс».
Группа Тол Мириам сочинила и сыграла песню «Куртуазная Переписка» с аннотацией "Куртуазная переписка Мадам Эсклармонды де Фуа и Мессира Гуго дез Арси с 1243 по 1244 год Р.Х. при осаде последним замка Монсегюр."
В альбоме Лоры Бочаровой «Пепел Монсегюра» есть несколько песен по данной тематике.
В романе Пауло Коэльо "Брида" (1990 г.; пер. на русский яз. 2008 г.) падение Монсегюра и учение катаров играют важную роль в повествовании.

Второй день в Каркассоне. С утра Ив заехал за нами, наша цель – знаменитый замок катаров, замок Монсегюр. По дороге к замку, мы заехали в одно интересное местечко Фанжо.

По легенде, жители проживающие в долине, ходили на службу за несколько км от поселения в монастырь на горе, но однажды один монах увидел в небе огненный шар, местные жители решили, что то был Знак с Небес и построили на месте появления огненного шара женский монастырь внизу долины.

Вид сверху действительно открывался удивительный. С утра был туман, но, под лучами солнца туман рассеялся и, нашему взору открылась живописная долина.

Через некоторое время мы увидели как католический священник привел группу детей на экскурсию, нам даже удалось с ним сфотографироваться.

Мы немного погуляли по самому городку Фанжо и обратили внимание, что во всех городках, через которые мы проезжали, много закрытых ставень.

Дома везде невысокие, стоят, как правило, прижавшись плотно друг к другу, вдоль единственной дороги, пролегающей через этот городок. У нас бы такие поселения, с такой численностью, назывались бы деревнями, поселками…

Проезжаешь какой-либо такой город и удивляешься его тишине, безлюдию, но! При этом потрясающей чистоте, уюту и отсутствию бездомных собак и кошек))) Собак встречали много и всяких, но все на поводке и с хозяином, а кошки с ошейником и колокольчиком. Ну, очень много нежилых помещений, или собственники после окончания курортного сезона съехали или дома стоят нежилые? Ив не смог дать вразумительного ответа. Через пару дней мы узнали, что Каркассон – юг Франции, считается депрессивным районом, здесь нет больших предприятий, поэтому молодежь уезжает на север и запад страны, а здесь в основном проживают пенсионеры. Хотела бы я на пенсии жить в таком депрессивном местечке…))

Все восемь дней путешествуя по Франции мы встречали, вы не поверите, в основном путешествующих пенсионеров. Они ведут энергичный, здоровый образ жизни. Но, более того, многие из них имеют возможность путешествовать по Миру. А потом, долгими осеннее — зимними вечерами, собираются компанией за бокалом вина и делятся друг с другом впечатлениями и воспоминаниями о своих поездках)).

ПОЧЕМУ у нас такое не возможно? Почему я не имею возможность самостоятельно откладывать себе на пенсионный счет, как это делают на Западе? Да потому, что «за время пути»… и экономических катаклизмов она испарится в инфляции, да и зарплаты у нас такие, что нет возможности откладывать. Почему, вот уже 23 года мы не можем организовать стабильную экономику? Уже целое поколение выросло!!! Не думаю, что у наших детей дела будут обстоять лучше. Печально всё это осознавать.

Извините, я отвлеклась.

Погуляв по маленькому Фанжо, мы зашли в его Храм, я давно заметила, что энергетика у них совсем другая, чем у наших церквей. Совсем другая – строгая, величественная.

Дальше мы проехали по городку Мирпуа, такой же уютный, даже домашний, много зелени и опять — дома с закрытыми ставнями… Сюда возят туристов на экскурсии, так как он знаменит своими постройками из дерева, которым уже 1000 лет! Представляете? Оказывается, оно имеет прочность за счет того, что (пардон) вымачивалось в моче крупно рогатого скота. И здесь этой самой корове памятник есть. Ещё Мирпуа знаменит своим базарчиком, здесь продают экологически чистые овощи, фрукты, зелень. Обратите внимание на цены. Кризиса мы не увидели и не почувствовали.

Мы приехали в городок накануне Праздника Яблок, местные жители наряжали яблоками фигурки животных. Яблоки такие аппетитные, что я не удержалась и попросила для нас несколько штук. Здесь же, в центре у них торговые лавки тех, кого мы называем индивидуальными предпринимателями)). В каждом магазинчике свой ассортимент, и хозяйка тут же сидит и что-то шьет, мастерит. Мы подметили с Леной сразу – отсутствие китайцев))) и китайского ассортимента. Всё как-то по- домашнему, по семейному уютно, жители сидят, попивают вино, чай, ведут неспешные разговоры…

Удивительная атмосфера спокойствия, благополучия… И поверьте, подобное благополучие и гармонию мы увидели не только в этом городке.

Здесь тоже свой Храм, один из самых крупных. Что мне понравилось, здесь и в последующих Храмах везде есть макеты которые рассказывают история постройки того или иного Храма, например с 10 века и до наших дней. Очень интересно наблюдать, как они видоизменялись, от простого к величественному. И энергетика внутри такая, что испытываешь трепет, восхищение, но и ощущаешь себя рабом божьим…

Всё это предисловие к самому важному нашему путешествию – замку катаров, замку, где Мария Магдалина провела последние свои восемь лет с дочерью Вестой.

После смерти Христа Магдалина покинула землю, отнявшую у неё самого дорогого на свете человека. Она ушла, уводя с собой малышку — дочь Весту, которой было в то время всего-навсего четыре года. А её восьмилетнего сына Светодара тайно увезли в Испанию рыцари Храма, чтобы он, во что бы то ни стало, остался в живых и смог продолжить великий Род своего отца.

Мария родилась в долине Магов, она была из династии Меровингов.

Меровинги – северные русы, пришедшие учить свободных франков (франки – свободный) военному искуству, правлению страной, политике и науке.

Назывались они правильно – меровинглии. Мы — в — Ра – Инглии.

Мы, дети РА, несущие свет в родной, первозданной Инглии. Потом это слова намеренно упростили и оно стало звучать, как меровинги. Это была династия магов и колдунов.

Учеников Марии люди называли катарами, что переводится, как – чистые.

Рая этому слову дала свою расшифровку, и она мне тоже нравится: Ка – дух, Тара – Берегиня Земли Русской.

Они были монахами, строгих нравов, с чистыми помыслами, много трудились, помогали всем. Учение Марии Магдалины, приверженцами которого они были, несло в мир любовь к людям, неприятие зла. Катары свято хранили в своих сердцах истинную летопись жизни Радомира и поклялись сохранить его жену и детей, чего бы им этого не стоило. За что позже, 2 столетия спустя, все до одного поплатились жизнью.

Более полно и подробно об этом вы можете прочитать в книге Светланы Левашовой «Откровение» или просто найдите в инете информацию. Должна сразу вам признаться, что я читала книгу Светланы три года назад в инете, это создает нагрузку для глаз, поэтому я прочитала полностью только её первую часть, а потом последующую информацию просто пробегала глазами, выискивая места, где рассказывалось о Кристалле – Ключе Знаний Богов. Все мы тогда увлекались поисками кристаллов)). Поэтому подробностей гибели Магдалины и катаров я не знала.

Монсегюр находится 1200 метров над уровнем моря, он возвышается на вершине горы и виден издалека. Это замок-святилище, храм Солнца, обсерватория.

Раньше замки – крепости ставили на живых точках силы, это хорошо ощущалось здесь, в Монсегюре. Замок притягивал к себе и звал, я с интересом поглядывала на него и думала: что за тайну ты мне приготовил? О чем хочешь поведать?

На поляне перед горой мы увидели постамент с катарским крестом и надпись от 1244 года:

«Мы, катары, последователи учения Христа и никогда не станем католиками».

Рядом мы увидели три огромных камня в окружении четырех березок. Я подошла, приложила руки и поприветствовала их, а в ответ услышала: Не отвлекай нас…

Я рассмеялась, такого ещё не было, обычно камни легко идут на контакт. Ну, нет, так нет…)) Мы сфотографировались у подножия горы, и начали подъем, а нам навстречу уже спускались французы – пенсионеры.)) По тропинке нам встретилось очень много ящерок, Хранителей Знаний катаров.

Замок построен из пяти стен (число пять было священным для катаров), с прорезями, в которые в течении дня по очереди проникают лучи Солнца, поэтому замок освещен Солнцем весь день.

Мы с Леной и Ивом быстро совершили это восхождение, я выпустила из виду Раю и Свету. В замке мы все разбрелись, изучая каждый уголок. Замок небольшой в размерах, я ходила и старалась представить – как здесь жили…учились, трудились…любили… С вершины горы открывался нашему взору потрясающий вид на Долину Магов.

В один момент встретилась с Раей, та настойчиво стала меня спрашивать: Ира, у тебя есть мысли по поводу нашей работы здесь? Что ты предлагаешь?

Скажу честно – никаких мыслей не было, мне хотелось просто раствориться в этих вибрациях, светило солнце, Ив с Леной присели на камушек, а мне очень захотелось разуться и лечь, чтобы слиться с этим Пространством. Это трудно описать. Я легла и сделала запрос: надо ли нам проводить здесь работу?

В ответ услышала: на кладбище не работают…

Ответ удивил меня и обрадовал одновременно, не хотелось ничего делать, а просто лежать и слушать окружающее Пространство.

Неожиданно возникло видение – замок, тучи, дым от костров, у стены замка две группы катаров – 4 и 5 человек. Они стоят прижавшись к стене и…поют! Я слышала мелодию!

С удивлением, я старалась вслушаться в неё, понимая, что это прощальная песня катаров перед смертью. Пришло понимание, что они должны сгореть, заживо… Я слушала и слушала, стараясь запомнить, чтобы потом, если доведется где услышать – узнать эту мелодию. В горле стоял комок слез, настолько это видение и песня были реальны. Я попрощалась с ними и вдруг услышала – помни, ты одна из нас!

Я встала, пытаясь успокоиться, решила пройтись немного дальше и посмотреть что там, за камнями, а мне в спину звучало и отдавалось в затылке – помни, ты одна из нас…не забывай…не забывай…не забывай… Даже сейчас пишу эти слова и переживаю всё заново…опять ком в горле.

Увидев, чуть ниже, среди камней площадку, я села, чтобы прийти в себя и мгновенно передо мной открылся Портал, в нем я увидела Глаз, а это верный Знак, что я могу задать вопрос и тут же получить на него ответ.

Я спросила первое, что пришло в голову: На счет меня и катар – верная информация?

Получила моментальный ответ: Да!

Подошла Леночка, я рассказала ей о Портале и предложила тоже сделать какой-либо запрос.

С её слов, она спросила: Жила ли я здесь когда-то?

Ответ: Да, ты жила здесь, иначе бы не попала сюда с этой группой.

Вопрос: Могу ли заниматься этими Знаниями дальше?

Ответ: Не можешь, а должна!

Обменявшись информацией, мы начали искать своих спутниц – Раю и Светлану, и нашли их у спуска с Монсегюра. Я отметила про себя, что Света выглядела бледной, даже с какой-то желтизной. Рая рассказала, что во время подъема Светлане стало очень плохо, кружилась голова, слабость во всем теле, она почти теряла сознание. Рая всё это время её опекала, посадила в тень, напоила водой и Свете стало легче.

Я посмотрела на Свету, она со мной поделилась, что её, как будто, не отпускают с горы…

Я: Ты что-то в прошлом тут не отработала, не доделала, и тебя не случайно привели сюда второй раз. Ты сейчас должна это сделать.

Света ответила, улыбнувшись: Знаю, в прошлом году, с группой Метатроновцев, я даже на гору не поднялась. И я чувствую, что должна была поехать с вами и именно сюда, в замок Монсегюр.

Я посоветовала Свете задать вопрос о своем состоянии здесь и спросить, что её здесь держит?

Рассказала им о своем видении, Света подтвердила: Да, их всех сожгли.

У меня ёкнуло и сжалось в груди, мы начали спускаться, а в голове у меня продолжала звучать прощальная песня катаров.

Я поделилась со Светой информацией об этой песни, она заинтересовалась: А напеть можешь? Как она звучит?

Я не мастер петь песен, но если когда-нибудь услышу, то обязательно узнаю. А Светлана начала рассказывать, что перед поездкой ей почему-то захотелось закачать в телефон мелодию. Она включила мне её, и я с удивлением для себя начала узнавать фрагменты из песни катар. Нет, конечно, это была другая музыка, другой тональности, но, что-то неуловимое у них было общим….какие-то аккорды, сочетание нот (не знаю, как правильно сказать).

Тут нас догнала Леночка и начала делиться своими ощущениями – в те далекие времена она была среди этих катар, причем, она «уходила» последней…ей и сейчас хотелось идти последней в нашей группе, а ещё у неё в замке было сильное желание – прижаться к стенам спиной.

У меня моментально вспыхнула картинка – я вижу, как они стоят — прижавшись спинами к стене…

А ещё в голове у Лены во время подъема на гору, зазвучала мелодия, и она её нам напела. Вы, очевидно, уже догадались – она была очень сильно похожа на ту, что я услышала, вернее, опять неуловимые эти несколько нот… Меня начало потряхивать и полились слезы, я вновь переживала увиденную картинку гибели катар.

Все пошли вниз, а мы со Светой задержались, она не получила ответа на свой вопрос, и я решила ей помочь. Мы сели, взялись за руки, я используя свою Мастер — технику, повела Светлану…

Очень быстро я увидела: Солнце, гора, вижу юношу лет 19-ти на другой стороне горы. Он стоит прижавшись к скале и смотрит вверх…там люди. Я чувствую его страх и чувство вины. Я понимаю — он их предал! Вернее сказать – продал, за очень большие деньги.

Я рассказала Светлане о своем видении, умолчав об ощущениях, но она прочувствовала всё сама и произнесла это вслух: Я их предала.

Не буду описывать всего подробно, но мы обе плакали, просили прощение друг у друга, и тут я увидела, как в небе засверкали молнии, разряды молний! И я почувствовала – у катаров нет зла и обиды. Они сказали – это должно было произойти, мы были обречены, это было неизбежно.

Мы со Светой, обе заплаканные, обнялись, а успокоившись, продолжили спуск уже с другим настроением, на душе стало легче.

Внизу, у подножия горы, ещё раз взглянув на замок, я не удержалась и прокричала: Монсегюр, я люблю тебя!

Немного перекусив, мы поехали дальше, через небольшой городок, который располагается у подножия горы, в Долине Сожженных. Это я узнала уже по приезду домой, из инета, как и то, что катары, действительно погибли в результате предательства. Церковь заплатила огромные деньги одному из местных пастухов, и он показал им тайную тропу.

Но, ведь, в момент моего посещения замка я этого не знала!!!

По дороге нам повстречалась интересная пещера, из неё вытекала река. Ив сказал, что это пещера исчезающей воды. Мы ничего не поняли, а я из любопытства поспешила зайти в пещеру по мостику. Вот тут меня и настигло))), уровень воды в пещере очень быстро начал подниматься, я не успела выскочить и промочила ноги. Это было интересное зрелище…

Франция — замок Монсегюр

Это история о нетерпимости и непоколебимой вере. За пятиугольным замком Монсегюр народные предания закрепили название - «Проклятое место на святой горе». Сам замок находится на возвышенности, находящейся на юго-западе Франции. Построен он был на месте святилища, существовавшего в дохристианские времена. Сама возвышенность была небольшой, но имела крутые склоны, поэтому замок считался неприступным (на древнем диалекте название Монсегюр звучит как Монсюр - Надежная гора ).

С этим краем связаны легенды и сказания о рыцаре Парсифале, о Святом Граале и, конечно, о волшебном замке Монсегюр. Окрестности Монсегюра поражают своей загадочностью и мистичностью. С Монсегюром связаны и трагические исторические события

В 1944 году союзникам, в ходе кровопролитных боев, удается отбить у немцев замок Монсегюр. Крепость защищали остатки 10-й немецкой армии. Сопротивление немцы оказали яростное - осада замка союзниками длилась долгих 4 месяца. Только массированные бомбардировки и высадка усиленного десанта позволили союзникам захватить замок. Интересный факт: когда союзники приблизились к Могсегюру, на одной из башен взвился огромный флаг, на котором был изображен один из языческих символов - кельтский крест. Из древнегерманских летописей известно, что к такому ритуалу прибегали в том случае, когда требовалась помощь высших сил - но немцам это не помогло и замок пал.

Также и 850 лет назад замок Монсегюр стал центром драматических событий, оставивших заметный след в европейской истории . Французская армия, подстрекаемая инквизицией Святейшего престола, осадила замок. Целый год крестоносцы пытались захватить Монсегюр, защищаемый двумястами еретиками-катарами. У защитников замка был выбор - уйти с миром, но они предпочли взойти на костер, доказав приверженность своей вере.

Надо сказать, что до сих пор никто не может с уверенностью сказать, откуда в Южную Францию проникли катары.

Суть учения катаров: «Нет одного бога, есть два, которые оспаривают господство над миром. Это бог добра и бог зла. Бессмертный дух человечества устремлен к богу добра, но бренная его оболочка тянется к темному богу. Земной мир считается царством Зла, а мир небесный, где обитают души людей, - пространством, в котором торжествует Добро».

Катары достаточно упорно несли в массы свое учение - по всем дорогам Франции ходили люди в остроконечных колпаках и рассказывали об основных законах своей веры. Некоторые из катаров порывали с прежней жизнью, давали обет аскетизма, отказывались от имущества, придерживаясь всех запретов веры, - их называли «совершенными» и им были открыты все тайны учения. Те, кто частично соблюдал заповеди веры, назывались «профанами» . Приверженцами новой веры становились многочисленные рыцари и знать. Они не признавали католическую веру, считая ее порождением зла.

Католики не могли не объявить еретикам войну. Открытые и кровавые столкновения начались в 1208 году. Католические епископы организовали крестовый поход, кличем которого стали слова: «Катары - гнусные еретики! Надо огнем выжечь их, да так, чтобы семени не осталось…». Когда один из католических воинов спросил как отличить катаров от добропорядочных граждан, папский легат ответил: «Убивайте всех: Бог узнает своих!».

Крестоносцы опустошили некогда цветущий край, катаров вырезали целыми городами. К 1243 году оплотом катаров остался только замок Монсегюр. 11 месяцев малочисленный гарнизон замка Монсегюр сдерживал атаки 10 тысяч крестоносцев. Защитники крепости стали символом мужества и стойкости. Но и мистики хватало! Епископ Бертран Марти, организовавший защиту Монсегюра, отправил из крепости двух верных людей, которые сумели вынести из замка сокровища катаров. До сих пор драгоценности не найдены, хотя предполагается, что сокровища находятся в одном из гротов графства Фуа. За день до сдачи замка четверо «совершенных», спустившись на веревках с высоты 1200 метро, унесли из замка некий сверток. Все попытки крестоносцев перехватить смельчаков не увенчались успехом. Вряд ли в этом свертке было золото или серебро - рисковать жизнью из-за этого никто бы не стал. Следовательно, спасенное сокровище катаров было совсем иного свойства.

«Совершенные» всегда считали замок Монсегюр святым местом. Сам замок был построен по их чертежам. Здесь катары совершали обряды и хранили свои священные реликвии.

В 1964 году на одной из стен замка были обнаружены насечки, значки и чертеж. Как выяснилось, это был план подземного хода, который шел под замком и выходил к ущелью. В самом подземелье были обнаружены скелеты с алебардами, предметы, с нанесенными на них катарскими символами. Найдена была свинцовая пластинка, сложенная пятиугольником. Пятиугольник считался символом «совершенных». Катары обожествляли пятиугольник, считая его символом распыления материи, символом рассеивания и человеческого тела. Ученые полагают, что в Монсегюре «был заложен ключ к обрядам - тайна, которую «совершенные» унесли с собой в могилу».

До сих пор масса энтузиастов пытаются найти в окрестностях Монсегюра драгоценности и золото катаров. Но самый большой интерес вызывает святыня, которую спасли четыре смельчака.

Есть предположения, что «совершенные» владели Святым Граалем. До сих пор в Пиренеях можно услышать легенду: «Когда стены Монсегюра еще стояли, катары охраняли Священный Грааль. Но Монсегюр был в опасности. Рати Люцифера расположились под его стенами. Им нужен был Грааль, чтобы снова заключить его в корону их властелина, из которой он выпал, когда падший ангел был повержен с небес на землю. В момент наивысшей для Монсегюра опасности с неба явился голубь и своим клювом расщепил гору Табор. Хранительница Грааля бросила ценную реликвию в недра горы. Гора сомкнулась, и Грааль был спасен».

Что же такое этот знаменитый Грааль? Одни считают, что это сосуд, в котором находится кровь Христа, другие - что это блюдо Тайной вечери, третьи считают его неким рогом изобилия. По легендам, Грааль обладает магическими свойствами - может открывать тайные знания, излечивать от недугов. Считается, что Грааль может увидеть только человек чистый душой и сердцем. Его обладатель обретал святость.

Есть версия, что катары обладали знаниями о земной жизни Христа, о его жене и детях, которые после распятия Иисуса были тайно вывезены на юг Галлии. Предполагают, что именно евангельская Магдалина и была женой Иисуса. Потомки Спасителя породили знаменитую династию Мерровингов (род святого Грааля).

Существует предание, что Грааль из Монсегюра был передан в замок Монреаль-де-Со, а затем доставлен в один из соборов Арагона или был передан в Ватикан. Но, к сожалению, никаких документальных подтверждений этим предположениям нет.

Не исключено, что Грааль до сих пор находится в Монсегюре. Ведь недаром, Гитлер, мечтавший покорить весь мир, организовал поиски Грааля в Пиренеях. Немецкие агенты, под видом ученых, исследовали все монастыри, замки, горные пещеры и храмы вокруг замка Монсегюр. Гитлер, полагал, что с помощью Грааля сможет переломить ход войны в свою пользу. Только фашистский лидер не учел того, что преступных хранителей чаши Грааля, тех, кто сеет зло, настигнет Божий гнев.

З а пятиугольным замком Монсегюр народные предания закрепили название — «Проклятое место на святой горе». Сам замок находится на возвышенности, находящейся на юго-западе Франции. Построен он был на месте святилища, существовавшего в дохристианские времена. Сама возвышенность была небольшой, но имела крутые склоны, поэтому замок считался неприступным (на древнем диалекте название Монсегюр звучит как Монсюр — Надежная гора).

В 1944 году союзникам, в ходе кровопролитных боев, удается отбить у немцев замок Монсегюр. Крепость защищали остатки 10-й немецкой армии. Сопротивление немцы оказали яростное — осада замка союзниками длилась долгих 4 месяца. Только массированные бомбардировки и высадка усиленного десанта позволили союзникам захватить замок. Интересный факт: когда союзники приблизились к Могсегюру, на одной из башен взвился огромный флаг, на котором был изображен один из языческих символов — кельтский крест. Из древнегерманских летописей известно, что к такому ритуалу прибегали в том случае, когда требовалась помощь высших сил — но немцам это не помогло и замок пал.

Также и 850 лет назад замок Монсегюр стал центром драматических событий, оставивших заметный след в европейской истории. Французская армия, подстрекаемая инквизицией Святейшего престола, осадила замок. Целый год крестоносцы пытались захватить Монсегюр, защищаемый двумястами еретиками-катарами. У защитников замка был выбор — уйти с миром, но они предпочли взойти на костер, доказав приверженность своей вере.

Надо сказать, что до сих пор никто не может с уверенностью сказать, откуда в Южную Францию проникли катары. Суть учения катаров: «Нет одного бога, есть два, которые оспаривают господство над миром. Это бог добра и бог зла. Бессмертный дух человечества устремлен к богу добра, но бренная его оболочка тянется к темному богу. Земной мир считается царством Зла, а мир небесный, где обитают души людей, - пространством, в котором торжествует Добро». Катары достаточно упорно несли в массы свое учение — по всем дорогам Франции ходили люди в остроконечных колпаках и рассказывали об основных законах своей веры. Некоторые из катаров порывали с прежней жизнью, давали обет аскетизма, отказывались от имущества, придерживаясь всех запретов веры, — их называли «совершенными» и им были открыты все тайны учения. Те, кто частично соблюдал заповеди веры, назывались «профанами». Приверженцами новой веры становились многочисленные рыцари и знать. Они не признавали католическую веру, считая ее порождением зла.

Католики не могли не объявить еретикам войну. Открытые и кровавые столкновения начались в 1208 году. Католические епископы организовали крестовый поход, кличем которого стали слова: «Катары - гнусные еретики! Надо огнем выжечь их, да так, чтобы семени не осталось…». Когда один из католических воинов спросил как отличить катаров от добропорядочных граждан, папский легат ответил: «Убивайте всех: Бог узнает своих!».

Крестоносцы опустошили некогда цветущий край, катаров вырезали целыми городами. К 1243 году оплотом катаров остался только замок Монсегюр. 11 месяцев малочисленный гарнизон замка Монсегюр сдерживал атаки 10 тысяч крестоносцев. Защитники крепости стали символом мужества и стойкости. Но и мистики хватало! Епископ Бертран Марти, организовавший защиту Монсегюра, отправил из крепости двух верных людей, которые сумели вынести из замка сокровища катаров. До сих пор драгоценности не найдены, хотя предполагается, что сокровища находятся в одном из гротов графства Фуа. За день до сдачи замка четверо «совершенных», спустившись на веревках с высоты 1200 метро, унесли из замка некий сверток. Все попытки крестоносцев перехватить смельчаков не увенчались успехом. Вряд ли в этом свертке было золото или серебро — рисковать жизнью из-за этого никто бы не стал. Следовательно, спасенное сокровище катаров было совсем иного свойства.

Что же такое этот знаменитый Грааль? Одни считают, что это сосуд, в котором находится кровь Христа, другие — что это блюдо Тайной вечери, третьи считают его неким рогом изобилия. По легендам, Грааль обладает магическими свойствами — может открывать тайные знания, излечивать от недугов. Считается, что Грааль может увидеть только человек чистый душой и сердцем. Его обладатель обретал святость.

Епископ и диаконы едва успевали среди грохота, лязга оружия и стонов раненых перебегать от одного умирающего к другому, чтобы совершить предсмертный обряд. Бернар Роэнь, каталонец Пьер Ферье, сержант Бернар из Каркассона, Арно из Венсы умерли в эту ночь «в утешении» . Последним усилием гарнизон отбросил неприятеля назад к барбакану. Учитывая особенности расположения поля боя, буквально висевшего в пустоте, можно догадаться, что число погибших намного превышало число раненых, которым удалось добраться до замка.

Наутро после трагической ночи со стены крепости затрубил рог. Раймон де Перелла и Пьер-Роже де Мирпуа запросили переговоров.

Переговоры начались 1 марта 1244 года. После более девяти месяцев осады Монсегюр капитулировал. Крестоносцы, сами измученные долгой осадой, долго не торговались. Условия капитуляции были следующие:

Защитники крепости находятся в ней еще 15 дней и освобождают заложников.

Им прощаются все преступления, включая авиньонетское дело.

Воины могут уйти, взяв оружие и вещи, предварительно исповедавшись у инквизитора. На них будет наложено самое легкое покаяние.

Все остальные, находящиеся в крепости, тоже будут отпущены на свободу и подвергнутся легкому наказанию, если отрекутся от ереси и покаются перед инквизицией. Те, кто не отречется, будут преданы огню.

Замок Монсегюр переходит во владение короля и Церкви.

Условия были, в общем, неплохие, трудно было бы добиться лучших: благодаря стойкости и героизму, людям Монсегюра удалось избежать казни и пожизненного заключения. Участникам резни в Авиньонете гарантировали не только жизнь, но и свободу.

Почему же Церковь в лице своего представителя, принимавшего участие в осаде, согласилась простить столь страшное преступление? Ведь вину убийц Гильома-Арно следовало приравнять к вине еретиков. Скорее всего, почва была уже подготовлена, если обе стороны так быстро пришли к согласию в этом вопросе. Переговоры, которые посредством гонцов без конца вел с осажденными граф Тулузский, должны были касаться, среди прочих, и авиньонетского дела.

В действительности, граф в период осады вел активные переговоры с папой, добиваясь снятия отлучения, наложенного на него на другой день после резни, в которой он объявлял себя невиновным. В конце 1243 года папа Иннокентий IV отозвал сентенцию брата Ферье, заявив, что граф является его «верным сыном и преданным католиком». Отлучение, наложенное архиепископом Нарбоннским, было снято 14 марта 1244 года, двумя годами раньше взятия Монсегюра королевской армией. Возможно, совпадение дат случайно, но возможно, что существовала тесная связь между демаршами графа и судьбой людей Монсегюра, в особенности Пьера-Роже де Мирпуа, который был очень заинтересован в благополучном развитии графских дел. Граф просил осажденных держаться как можно дольше не для того, чтобы выслать им подкрепление (об этом он даже и не помышлял), а для того, чтобы заслужить прощение за Авиньонет. Показания людей Монсегюра могли скомпрометировать очень многих находящихся внизу (в том числе и самого графа), но никого из них не тронули.

С другой стороны, личная доблесть защитников и необходимость наконец покончить с осадой, которая растянулась бы еще, не получи осажденные прощение, могла заставить Юга дез Арсиса оказать давление на архиепископа и на брата Ферье. Французы явно не были склонны переоценивать политическое преступление, каковым являлось авиньонетское убийство. Быть может, они начинали понимать ситуацию в стране и чувства местного населения. Солдаты Монсегюра храбро сражались и имели право на уважение противника.

В Монсегюре заключили перемирие. Пятнадцать дней неприятеля не допускали в крепость; пятнадцать дней, согласно данному слову, обе стороны оставались на своих позициях, не пытаясь ни бежать, ни нападать. Катапульту епископа Дюрана демонтировали, часовые больше не вышагивали по земляному валу, и солдатам не надо было все время находиться в боевой готовности. Последние дни свободы Монсегюр прожил мирно – если можно назвать миром ожидание разлуки и смерти под неусыпным наблюдением неприятеля с башни в ста метрах от замка.

По сравнению с теми трагическими часами, что им пришлось пережить, для обитателей Монсегюра наступили дни покоя. Для многих из них они были последними. Остается только теряться в догадках, зачем оговорили эту отсрочку, только продлевающую невыносимое существование обитателей замка. Может, это объяснялось тем, что архиепископ Нарбоннский не мог взять на себя ответственность за оправдание убийц инквизиторов и счел необходимым доложить папе? Скорее всего, отсрочку попросили сами осажденные, чтобы еще побыть с теми, кого они больше не увидят. А может (и этого мнения придерживается Ф. Ниэль), епископ Бертран Марти и его товарищи хотели перед смертью в последний раз отпраздновать праздник, который у них соответствовал Пасхе. Известно, что катары отмечали этот праздник, ибо один из великих постов у них предшествовал именно Пасхе.

Можем ли мы утверждать, что под этим названием подразумевался манихейский праздник Бета, тоже приходящийся на это время? Ни один документ не позволяет нам установить это с уверенностью, к тому же, как мы уже наблюдали, в ритуале катаров, настойчиво и щедро цитирующем Евангелие и Послания апостолов, нет ни одного упоминания имени Мани. Не имела ли эта религия двух различных Заветов и не являлся ли consolamentum, которое почиталось высшим таинством, религиозным актом, предназначенным лишь для непосвященных? С таким предположением трудно согласиться. Учение катаров, манихейское по доктрине, было глубоко христианским по форме и идейному выражению. Катары поклонялись исключительно Христу, и ни для какого Мани в их культе не оставалось места. И, тем не менее, у нас недостает данных, чтобы понять, что же представлял собой этот праздник – Пасху или Бему?

Очень вероятно и по-человечески понятно, что перед тем, как расстаться навсегда, совершенные и воины выговорили себе эту бесценную передышку. Ничего лишнего они не просили, но и большего добиться было бы очень трудно.

Заложников отпустили в первых числах марта. Согласно сведениям, полученным при допросах, это были Арно-Роже де Мирпуа, престарелый шевалье, родственник шефа гарнизона; Жордан, сын Раймона де Перелла; Раймон Марти, брат епископа Бертрана; имена остальных неизвестны, список заложников не был найден.

Некоторые авторы полагают, что Пьер-Роже де Мирпуа покинул замок незадолго до окончания перемирия, заранее подписав акт о капитуляции. Это предположение маловероятно, поскольку, согласно показаниям Альзе де Массабрака, 16 марта Пьер-Роже еще находился в крепости. Известно, что потом он уехал в Монгальяр, и далее его след теряется на десять лет. Молчание, которым было окружено его имя, послужило поводом для обвинений если не в предательстве, то в дезертирстве. Однако, для победителей было бы логично объявить нежелательным присутствие в крепости главного зачинщика авиньонетской резни и попросить его убраться как можно скорее. Человек, открыто высказавший желание выпить вина из черепа Гильома-Арно, мог рассчитывать на милость, так сказать, только по случаю. Одиннадцать лет спустя королевский судебный следователь упоминал его как «файдита, лишенного владений за пособничество еретикам и их защиту в замке Монсегюр». Гражданские права ему вернули не раньше 1257 года. Трудно поверить, чтобы такой человек мог вступить в какие-либо сношения с неприятелем.

Выходит, что Пьер-Роже де Мирпуа и его тесть Раймон де Перелла до окончания перемирия находились в крепости вместе с большинством гарнизона, семьями и еретиками, которые отказались отречься и, согласно условиям капитуляции, должны были взойти на костер. Свои пятнадцать дней они посвятили религиозным церемониям, молитвам и прощанию.

О жизни обитателей Монсегюра в эти трагические пятнадцать дней нам известно только то, что инквизиторам удалось выспросить у тотчас же допрошенных свидетелей: точные, скупые детали, чье трогающее душу величие не может заслонить намеренная сухость изложения. Прежде всего – это раздача имущества осужденных на смерть. В знак признательности за заботу еретики Раймон де Сен-Мартен, Амьель Экарт, Кламан, Тапарель и Гильом Пьер принесли Пьеру-Роже де Мирпуа множество денье в свертке из одеяла. Тому же Пьеру-Роже епископ Бертран Марти отдал масло, перец, соль, воск и штуку зеленого полотна. Другими ценностями суровый старец не владел. Остальные еретики подарили шефу гарнизона большое количество зерна и пятьдесят камзолов для его людей. Совершенная Раймонда де Кюк подарила сержанту Гильому Адемару меру пшеницы (считалось, что хранившаяся в крепости провизия принадлежала не владельцам замка, а Церкви катаров).

Престарелая Маркезия де Лантар отдала все свое имущество внучке Филиппе, жене Пьера-Роже. Солдат одаривали мельгорскими су, воском, перцем, солью, башмаками, кошельками, одеждой, войлоком... всем, чем владели совершенные, и каждый из этих даров, несомненно, приобретал характер святыни .

Далее в свидетельствах допрошенных речь шла об обрядах, при которых им довелось присутствовать, – и единственное, о чем их спрашивали в подробностях, – это consolamentum. В этот день, когда сам факт соединения с Церковью катаров означал смертный приговор, по меньшей мере семнадцать человек сделали такой выбор. Их было одиннадцать мужчин – все шевалье или сержанты – и шесть женщин.

Одна из женщин, Корба де Перелла, дочь совершенной Маркезии и мать парализованной девушки, возможно, уже принявшей consolamentum, долго готовилась к этому серьезному шагу. Она решилась лишь на рассвете последнего дня перемирия. Предпочтя принять муку за веру, она расставалась с мужем, двумя дочерьми, внуками и сыном . Эрменгарда д"Юссат была одной из знатных дам региона, Гульельма, Бруна и Арсендида – женами сержантов (две последних взошли на костер в одиннадцатом часу вместе со своими мужьями совершенно добровольно). Все они были молоды, как и их мужья. Возможно, постарше была жена Беранже де Лавеланета, Гульельма.

Из шевалье consolamentum во время перемирия приняли двое: Гильом де л"Иль – тяжело раненый за несколько дней до этого – и Раймон де Марсилиано. Остальные – сержанты Раймон-Гильом де Торнабуа, Бразийак де Калавелло (оба принимали участие в авиньонетской резне), Арно Домерк (муж Бруны), Арно Доминик, Гильом де Нарбонна, Понс Нарбона (муж Арсендиды), Жоан Per, Гильом дю Пюи, Гильом-Жан де Лордат и, наконец, Раймон де Бельвис и Арно Теули, поднялись в Монсегюр, когда положение было уже безнадежным, словно проделали такой опасный путь, чтобы стать мучениками. Все эти солдаты могли покинуть замок с военными почестями и с гордо поднятой головой, но они предпочли, чтобы их согнали, как скотину, привязали к вязанкам хвороста и заживо сожгли бок о бок с наставниками по вере.

Об этих наставниках нам известно немногое, за исключением того, что епископ Бертран, Раймон де Сен-Мартен и Раймон Эгюйер совершали обряд consolamentum над теми, кто об этом просил, и раздавали свое имущество. Совершенных обоего пола насчитывалось около 190 человек, однако известно, что в Монсегюре сожгли 210 или 215 еретиков, и те, чьи имена мы можем назвать с определенностью, были простыми верующими, принявшими обращение в последний момент.

Потрясает то, что добрая четверть оставшихся в живых воинов гарнизона были готовы умереть за веру не в порыве энтузиазма, а после долгих дней осознанной подготовки. Мучеников потерпевшей крах религии никто не канонизировал, но эти люди, чьи имена записали только для того, чтобы свидетелей их обращения занести в черный список, сполна заслужили статус мучеников.

По крайней мере трое из совершенных, находившихся в крепости в момент капитуляции, избежали костра. Это было нарушением договора, и узнали об этом только после оккупации замка французами. Ночью 16 марта Пьер-Роже велел еретикам Амьелю Экарту, его компаньону Юго Пуатвену и третьему человеку, чье имя осталось неизвестным, спуститься по веревке вниз с восточного края скалы. Когда французы вошли в замок, эти трое находились в подземелье и избежали участи своих братьев. Они должны были вынести и надежно спрятать то, что оставалось от сокровища катаров, и отыскать тайник с деньгами, спрятанными двумя месяцами раньше. В действительности Пьер-Роже де Мирпуа и его рыцари покинули замок последними, уже после катаров и после женщин и детей. Они должны были до последнего момента оставаться хозяевами крепости. Эвакуация сокровищ удалась, и ни троих еретиков, ни сами сокровища власти не обнаружили.

«Когда еретики покинули замок Монсегюр, который должны были вернуть Церкви и королю, Пьер-Роже де Мирпуа задержал в означенном замке Амьеля Экарта и его друга Юго, еретиков; и в то время как остальные еретики были сожжены, означенных еретиков он спрятал, а потом дал им уйти, и сделал это для того, чтобы Церковь еретиков не потеряла свои сокровища, спрятанные в лесах. Беглецы знали место тайника» . Б. де Лавеланет также утверждает, что по веревке спустились А. Экарт, Пуатвен и еще двое, которые сидели в подземелье, когда французы вошли в замок. Монсегюр пал, но Церковь катаров продолжала борьбу.

За исключением этих троих (или четверых) человек, которым была поручена опасная миссия, никто из совершенных не смог, а, возможно, и не захотел избежать костра. Как только истек срок перемирия, сенешаль и его рыцари в сопровождении церковных властей появились у ворот замка. Епископ Нарбоннский незадолго до этого отбыл восвояси. Церковь представляли епископ Альби и инквизиторы брат Ферье и брат Дюранти. Французы сделали свое дело и обещали жизнь всем сражавшимся. Теперь судьба защитников Монсегюра зависела только от церковного трибунала.

Покидая крепость, Раймон де Перелла оставлял палачам жену и младшую дочь. Отцы, мужья, братья и сыновья так хорошо усвоили закон, в течение веков приводивший нераскаянных еретиков на костер и жестоко отрывавший их от близких, что научились воспринимать его как логический результат поражения и видеть в нем проявление слепого рока. Как же отличали тех, кому не было прощения? Возможно, они обозначали себя сами, держась в стороне от других. В такой ситуации бесполезно было подвергать их допросам и заставлять признавать то, что они и не пытались скрывать.

Гильом Пюилоранский пишет: «Напрасно призывали их обратиться в христианство» . Кто и как их призывал? Скорее всего, инквизиторы и их помощники отдельной группой вывели из крепости двести с лишним еретиков, попутно для проформы высказав им порицание. На рассвете дочери Корбы де Перелла, Филиппа де Мирпуа и Арпаида де Рават, простились с матерью, которая на несколько коротких часов предстала перед ними уже в качестве совершенной. Арпаида, не осмеливаясь вдаваться в детали, дает нам почувствовать ужас момента, когда ее мать вместе с остальными вывели навстречу смерти: «...их выгнали из замка Монсегюр, как стадо животных...» .

Во главе группы приговоренных шел епископ Бертран Марти. Еретики были скованы цепью, и их безжалостно тащили по крутому склону к месту, где был приготовлен костер.

Перед Монсегюром, на юго-западном склоне горы – практически, это единственное место, куда можно спуститься, – есть открытая поляна, которая нынче зовется «полем сожженных». Это место расположено менее чем в двухстах метрах от замка, и тропа к нему очень крута. Гильом Пюилоранский говорит, что еретиков сожгли «у самого подножия горы», и, возможно, это и есть поле сожженных.

В то время как наверху совершенные готовились к смерти и прощались с друзьями, часть сержантов французской армии была занята последней осадной работой: надо было обеспечить надлежащий костер для сожжения двухсот человек – приблизительное число приговоренных им назвали заранее. «Из кольев и соломы, – пишет Гильом Пюилоранский, – соорудили палисад, чтобы отгородить место костра» . Внутрь снесли множество вязанок хвороста, соломы и, возможно, древесную смолу, поскольку весной дерево еще сырое и плохо горит. Для такого количества приговоренных, скорее всего, некогда было ставить столбы и привязывать к ним людей по одному. Во всяком случае, Гильом Пюилоранский упоминает только, что их всех согнали в палисад.

Больных и раненых попросту бросили на охапки хвороста, остальным, быть может, удалось отыскать своих близких и соединиться с ними... и хозяйка Монсегюра умерла рядом с матерью и парализованной дочкой, а жены сержантов – рядом с мужьями. Быть может, епископ успел среди стонов раненых, лязга оружия, криков палачей, разжигавших костер, и заунывного пения монахов обратиться к своей пастве с последним словом. Пламя вспыхнуло, и палачи отпрянули от костра, уберегаясь от дыма и жара. За несколько часов двести живых факелов превратились в груду почерневших, окровавленных тел, все еще прижимавшихся друг к другу. Над долиной и замком плыл жуткий запах горелого мяса.

Защитникам, оставшимся в замке, сверху было видно, как занялось и росло пламя костра, и клубы черного дыма покрыли гору. По мере того, как уменьшалось пламя, едкий, тошнотворный дым сгущался. К ночи пламя стало медленно угасать. Рассыпавшиеся по горе солдаты, сидя у костров возле палаток, должны были видеть красные сполохи, пробивавшиеся сквозь дым. В эту ночь и спустились на веревках со скалы четверо, отвечавших за сохранность сокровища. Их путь проходил почти над тем местом, где догорал чудовищный костер, накормленный человеческой плотью.