Петербургский журналист Дмитрий Циликин после долгого перерыва вернулся в федеральный эфир: сегодня он ведет программу "Ночь. Кино. Театр" на Пятом канале. Как произошло его возвращение, как одна злосчастная буква может сесть "пятном на профессиональном имени" и за что его обвиняли в продажности, Дмитрий Владимирович рассказал корреспонденту Лениздат.Ру.

Вы закончили Академию театрального искусства (тогда еще Ленинградский государственный театр музыки и кинематографии) и восемь лет проработали актером в Театре комедии имени Н.П. Акимова. Что вас подвигло сменить профессию?

Ничего не подвигло. Очень странная история, которой не перестаю дивиться последние семнадцать лет. Я ушел из театра, вернее, там затеяли сокращение штатов, которое потом оказалось вроде бы незаконным, но я почувствовал, что это шанс кончить этап своей жизни, который казался мне внутренне исчерпанным, и переменить участь. И как-то зашел в гости, где меня познакомили с неким человеком, звали его Станиславом Данилиным. Мы сидели, болтали, и в тот же вечер он позвонил мне и, сказав, что служит в газете "Час пик" редактором отдела, предложил работать у него. Я признался, что ни дня в жизни не работал в газете. Он ответил, что это не имеет значения. И я пришел к нему в "Час пик" на Невский. Он меня отвел к Наталии Чаплиной и представил ей как будущего сотрудника. На что Наташа задумчиво и немножко меланхолически протянула: "Ну, может быть, Дима для начала для нас что-нибудь напишет?" Стас дал мне задание: разведать про компании "Реванш" и "Бизнес-навигатор" - это были предшественники "МММ". Я сходил, посмотрел, как люди стояли в очередях сдать свои денежки, что-то разузнал и написал текст. И он еще даже не вышел, но газета "Час пик" подписала со мной договор - с 1 декабря 1992 года. Получилось, что я, прямо как в русской сказке, ударился оземь и превратился в журналиста.

Вы работали на телеканале "Россия" и на Пятом канале примерно в одно и то же и время (2001-2003 годы). На каком из них было комфортнее?

В ту пору случилось противостояние так называемых яковлевских и так называемых полпредских СМИ. "Час пик", где я работал, относился к "полпредскому" пулу. В конце 2000-го Юлия Николаевна Стрижак, которая была тогда генеральным продюсером Пятого, "яковлевского", канала, предложила мне что-нибудь сделать для них. И я придумал программу "Атлантида. Петербургские профессора": она должна была стать фиксацией уходящей натуры - представителей исчезающего слоя старых интеллигентов. Одновременно на Карповке в петербургской дирекции ВГТРК с осени того же 2000-го затеялась программа "Арт-экспресс". Вели ее Татьяна Москвина и еще один наш коллега, который не очень устроил руководство. Они стали искать, кем его заменить, и позвали меня. Таким образом, оба предложения случились одновременно. От работы я не бегаю, да и, честно говоря, меня не очень интересовало, в каких отношениях телеканалы находятся друг с другом, к тому же обе программы не имели никакого отношения к политике. Под "Атлантиду" получили грант правительства города, и в мае 2001 года мы сняли первую программу - с ныне покойным композитором Дмитрием Алексеевичем Толстым. И уже были назначены монтажи и чуть ли не эфир, но что-то случилось с деньгами: они из пункта А вышли, а в пункт Б не пришли по неизвестным мне причинам. Все остановилось. Тем временем в "Арт-экспрессе" я благополучно работал где-то с февраля. Пришло лето, "Арт-экспресс" ушел в отпуск, а в августе тогдашний директор Пятого канала Ирина Прудникова дала интервью, в котором объявила, что на канал пришли разные новые люди, и, в частности, назвала мою фамилию. После этого меня, во-первых, стали пытать в "Часе пик", правда ли это и не переметнулся ли я во вражеский лагерь. А во-вторых, меня пригласила одна из руководителей петербургской дирекции ВГТРК и сказала, что прочитала это интервью, что я - свободный человек и имею право выбирать, но работать в кадре на двух конкурирующих каналах не могу. Я выбрал петербургскую дирекцию ВГТРК - по той простой причине, что там уже был какой-то налаженный технологический процесс, съемки шли, гонорар платили. До Пятого канала деньги гранта осенью все-таки добрались. Мы смонтировали "Атлантиду" с Толстым (считал это своим долгом, чувствуя себя виноватым перед очень пожилым человеком, который ждал эфира), после чего я уведомил нашего режиссера, что больше участвовать в проекте не смогу. Дальше грант осваивал Борис Гершт, но сколько длилась программа, не знаю - не очень за этим следил.

А все-таки на каком из каналов было комфортнее?

Трудно сказать. То, что мы успели сделать на Пятом канале - съемки и монтаж, - меня вполне устроило, все было совершенно профессионально. Мне это нравилось еще и тем, что это был более авторский продукт, чем то, что мы делали с Таней Москвиной на ВГТРК. Конечно, нас с Москвиной приглашали как авторов, а не как дикторов, читающих телесуфлер, никто, разумеется, никаких текстов нам не писал, а то, что писали мы, никто не правил. Но при этом мы сами себя не монтировали. А когда ты монтируешь себя не сам, все-таки ты - слагаемое коллективного процесса.

Я второй год работаю на телеканале "100ТВ" в программе, которая называлась "Выход в свет", а потом трансформировалась в программу "Коллекция впечатлений" с Таней Булановой. И делаю сюжеты целиком: еду на съемку, записываю синхроны тех, кого хочу записать, спрашиваю их о том, что мне интересно узнать, и почти всегда есть возможность добиваться удовлетворяющего меня - то есть содержательного и по возможности яркого - ответа. Отсматриваю материал, пишу закадровый текст и сам его читаю, подбираю подходящую, на мой взгляд, музыку, сижу на монтаже. Конечно, телевидение неизбежно, по природе своей, коллективное искусство, но "100ТВ" предоставил мне условия работы, в которых я все-таки максимально отвечаю за результат. И это мне потому доставляет максимальное удовольствие.

А с чем связано ваше желание максимально отвечать за то, что вы делаете, были какие-то неприятные ситуации?

Сколько угодно. Вот недавно вдова одного из моих педагогов в Театральном институте Евгения Калмановского (он умер в 1996 году) Татьяна Алексеевна Клявина решила издать его книгу и выбрала в качестве предисловия к ней мой текст - портрет Евгения Соломоновича, который я напечатал в газете "Дело" к его 80-летию в 2007 году. Для меня это было очень существенно: Евгений Соломонович - мой главный учитель, и в моей жизни он, наверно, важнее отца. Татьяна Алексеевна прислала текст, чтобы я его проверил. Не знаю, откуда он взялся: с сайта ли газеты "Дело" или еще откуда-то, но там было написано, что Калмановский в конце жизни пошел служить в АлександриЙский театр. Вижу это, прихожу в ужас, пишу: "Срочно исправьте: театр-то - АлександриНский". Татьяна Алексеевна эту правку передает в издательство, те обещают ее внести… А потом на презентации книги мне говорит одна чудесная девушка, библиограф Театральной библиотеки: "Хорошее предисловие, только у вас одна ужасная ошибка" - ?? - "Александрийский театр". А это книга, на минуточку, театрального писателя и критика, и получилось, что я, говоря о нем, при том не ведаю, как называется один из главных театров города, в котором живу всю жизнь и занимаюсь, в частности, театром. Одна буква садится пятном на твоем профессиональном честном имени! И что тут сделать? Разве что харакири… Книгу ведь кто-то может и через сто лет прочесть - и уличить меня в невежестве, которое на самом деле не мое. Кроме того, Калмановский все-таки не Пелевин и не Донцова, и, вероятно, его книгу купят только те, кто что-то про этого человека знает, дорожит его именем. Остается надеяться, что они догадаются: это не Циликин болван, а неустановленные лица подгадили.

Думаю, в жизни каждого пишущего и снимающего журналиста сколько угодно примеров порчи их работы редактором, корректором, каким-нибудь пробегавшим мимо начальством, когда под их именем выходили тексты и программы с фактическими и стилистическими ошибками, которых они на самом деле не делали.

В 2003 году вы стали одним из участников "движения сопротивления" журналистов против антидемократических процессов в стране, которое впоследствии оформилось в общественную организацию "Петербургская линия". Известно, что участие в этой организации вам серьезно осложнило профессиональную жизнь. Если отмотать время назад, вы участвовали бы вновь в "Петербургской линии"?

Хорошо помню собственную жизнь. В которой, особенно в юности, совершил массу поведенческих ошибок. И хотя никого не убил, ничего не украл, но, тем не менее, бывают в человеческих отношениях вещи, которых стыдишься. И у меня есть поступки, за которые мне до сих пор стыдно. Так вот, что касается сюжета с "Петербургской линией", всей этой весны-лета-осени 2003 года и дальше, когда в 2004 году Алексей Юрьевич Разоренов предложил нам возобновить проект "Петербургская линия" в качестве разворота в "Новой газете", редактором которого я почти год и был, - ничего из сказанного и сделанного тогда не стыжусь и не хотел бы менять.

Многие из участников "Петербургской линии" тогда действительно потеряли работу, прежде всего на телевидении. Но никто из нас не пропал, из профессии не ушел, на помойке не роется. Что послужило косвенным доказательством: не то чтобы мы красили места, которые занимали, но нельзя сказать, что исключительно место красило нас. Мы все неплохо прожили эти годы. Хотя, конечно, и непросто. Например, в 2004-м выяснилось, что я не могу быть автором фильма к 95-летию актера Бруно Фрейндлиха на канале "Культура": поскольку в договоре ВГТРК не может стоять моя - вражеская - фамилия. Это, конечно, был прямой запрет на профессию. Впрочем, нет таких запретов, которые невозможно обойти, и все способы сделать это хорошо известны еще со времен советской власти. А потом, ничто не вечно, включая запреты - четыре года спустя, в 2008-м, я с удовольствием и без всяких препятствий сделал для того же канала "Культура" той же ВГТРК фильм к 50-летию актера Валерия Дьяченко. И те двери, к которым и подойти было нельзя, открылись: просто прошло время, изменилась общественная ситуация, а вследствие этого и профессиональная.

У меня в жизни менялись профессии, менялись места работы, и это все достаточно временные обстоятельства, чтобы ради какого бы то ни было из них приходить в противоречие с собственной совестью. Оно того не стоит.

Может быть, вы разочаровались в соратниках, в том, как развиваются общественные проекты здесь, в России? Не было ощущения, что ваш порыв кто-то просто использует, чтобы выйти победителем во "внутривидовой" чиновничьей борьбе?

Когда мы делали газету "Петербургская линия", такого ощущения не было. Другое дело, что нас в этом обвиняли: в том, что либо мы прямо продались, либо, сами не ведая того, стали марионетками в руках каких-то кукловодов. Но эти обвинения - классический пример того, как на воре и шапка горит. У нас была героиня - наш кандидат на выборах Контра Омнес, то есть "Против всех". Это - парагвайская певица, которой придумали биографию и внешность. И когда верноподданнические "политологи" заявили, что Контра Омнес - продукт заокеанских политтехнологий, оплаченный чемоданами долларов, мне пришлось публично напомнить: ее придумал Самуил Лурье, она появилась в его тексте, вышедшем в рамках проекта "Письма полумертвого человека", который существовал на страницах "Часа пик" и потом стал книжкой Лурье-Циликина. Просто не очень талантливые люди, когда кто-то сочиняет что-то талантливое, конечно, не могут и мысли допустить, что он - талантливый, а они - нет. А надо сказать, те, кто участвовал в кампании по назначению Валентины Матвиенко путем выборов, были довольно бездарны. Давно замечено: выдумать что-то яркое, интересное от любви или от злости, или от раздражения, оттого, что тебя что-то не устраивает, всегда получается лучше, чем сочинять потому, что тебе дали денег и ты должен сочинить.

А что касается разочарования: я никому не учитель жизни, не судья, не моральный авторитет. Я вел себя так, как считал возможным, нужным и правильным. И не смею ни на секунду сомневаться в праве любого другого человека поступать точно так же.

Как вернулись на Пятый канал?

Мне позвонила редактор Татьяна Антонова, с которой я был знаком, и сказала: "Открывается проект "Ночь" - каждую ночь ведущие будут говорить с гостями на какие-то темы. Мы хотели вам предложить тему "Театр и кино". Не согласитесь ли попробовать?" Я ответил: "Конечно, почему нет?" Мы записали что-то типа пробы, кастинга, после чего Татьяна сообщила, что меня утвердили. Это было в конце марта, а с апреля идут эфиры.

Дмитрий, проект "Ночь" на Пятом" позиционируется как интеллектуальное телевидение. Не кажется ли вам, что сегодня такой жанр не востребован и популярностью пользуются сериалы и такие передачи, как "Дом-2"?

То, что Пятый канал запустил этот проект, вызывает у меня уважение, граничащее с восхищением. Это поступок того же рода, как создание и финансирование государством канала "Культура" (хотя ходят ужасные слухи о его закрытии). Ведь, простите за банальность, но любое государство цивилизованно в той степени, в какой в нем уважаются и защищены права меньшинства. К примеру, мне сказали, что у нашей программы с Эрой Зиганшиной была хорошая доля - то есть среди тех, кто смотрел телевизор в полвторого часа ночи, оказалось немало тех, кто захотел провести это время с талантливой и умной актрисой. И слава богу! Значит, какие-то люди за свои - налогоплательщиков - деньги (о чем на телевидении давно никто не думает) получили продукт, который был им любопытен. Не знаю, сколько это продлится, дай бог, чтобы как можно дольше, потому что замечательных людей, разговор с которыми будет интересен, много. Пусть зрителей "Ночи" будет не миллионы, не сотни тысяч, но это тоже граждане этой страны, и они имеют на это право.

Что касается "Дома-2" - не смотрю его вовсе, мне он кажется физиологически непереносимо, смертельно скучным. Другое дело - не очень понимаю тех, кто вопит, что эту передачу надо запретить, поскольку она-де кого-то растлевает. Старинное заблуждение: будто людям от природы положено есть, пить, спать, дышать, некоторые еще считают, что человеку от природы положено любить, и почему-то все убеждены, что от природы человеку положено смотреть телевизор. Это не так. И если кому-то не нравится "Дом-2" - пусть переключит канал или выключит телевизор вовсе, выбросит его, наконец. Поверьте, ничего не произойдет: дыхание не прервется, сердце не остановится.

А что скажете о петербургских журналистах? Есть ли среди них люди, которых вы уважаете, с которыми дружите? Как, по-вашему, объяснить то, что на форуме Лениздат.Ру журналисты пишут оскорбительные комментарии о своих коллегах?

Поскольку у меня нет ни журналистского образования, ни, таким образом, однокашников по журфаку и я в эту профессию попал достаточно случайно, ничего про Союз журналистов, журналистское сообщество не знал и мало что понимаю в их внутреннем устройстве. Но пользуясь порталом Лениздат.Ру как источником информации и заглядывая, в частности, на его форум, ловлю себя на ощущении, что есть две параллельные реальности. Я почти двенадцать лет проработал в газете, и там было много самого разного народу: и те, кого я уважал и кто был мне необыкновенно симпатичен, и людей, с которыми, если б жизнь не свела меня в одном офисе, само знакомство показалось бы мне странным и диким. Не сомневаюсь, кто-то так же воспринимал меня. Конечно, есть масса коллег, с которыми дружу и которые вызывают мое уважение и восхищение. Но есть какой-то второй… не хочется называть словом "планктон"… Впрочем, С.А. Лурье нашел более точное определение: "мелкий гнус". Но, собственно, а чем в этом смысле журналисты отличаются от всех остальных? Наверное, ничем. Это одна из форм глупости, утверждать: все артисты такие, все журналисты такие, писатели, политики, все продавцы такие… Думаю, всюду есть эта иерархия: от человеческого, если угодно, мусора до драгоценностей, людей, которые составляют совесть и образец профессии. Другое дело, что везде умных меньше, чем дураков, подлых больше, чем благородных… Но так ведь устроена жизнь, не правда ли?

Беседовала Ирина Корженевская

Дмитрий Циликин © Фото из личного архива

Скверное начало: в шесть утра, шагнув на питерский перрон с московского поезда, узнать из Твиттера о смерти .

54 года, чуть старше меня, жил один, информации о взломе нет никакой: значит, убийцу впустил сам. Богачом не был. Дальше имеются варианты, но их немного, тут поставлю точку.

Важно другое.

Дима Циликин был дитем питерских конца 1980х — начала 1990-х, когда вечно блуждающая ось мировой культуры переместилась в голодную разрушающуюся Северную столицу, сквозь трещины в которой бурно и буйно начало расти все, что было способно к радостному танцу свободы, — полная противоположность и 1920-м, мандельштамовской траве забвения, и 2000-м, путинской сытой серости.

Для нынешних молодых это звучит странно, но тогда Питер на короткое время действительно стал центром мира, и уж точно — страны. Все лучшее, крутое, новое, cool & fun, было здесь. Юный светящийся Гребенщиков (Джоан Стингрей, одной из первых угадавшая смещение мировой оси, немедленно оказалась здесь — вон, она только что выложила на сайте снимки тех лет: сидит, счастливая, в одной ванной с БГ, и, должно, рафаэлевы путти взбивают им небесную пену). Хрипатый р-р-р-рокочущий Шевчук. Бешеный, как Азия, Цой. Вообще рок-н-ролл, звучащий из каждой щели. Алеша Кострома, обклеивающий гаубицы Петропавловки перьями. Мамышев-Монро, разрисовывающий портреты Политбюро; «пиратское ТВ» и юненький Бугаев-Африка; томно-манерная «Новая Академия» Тимура Новикова, запустившая апулеева осла в питерские парки; некрореалисты во главе с Юфитом; пылающее лапидарное граффити на макушке брандмауэра на Фонтанке: «Жан Татлян» — как подпись неба. Новый кинотипаж — Баширов: любопытствующий городской сумасшедший, эдакий Глюкля и Цапля в мужском теле. Французская киноакадемия сходит с ума по «Красному на красном» Дебижева (а российская публика — по «Два капитана-2» с Курехиным и БГ). Курехин в «Поп-механике» запускает кроликов бегать по сцене и спускает из-под колосников упакованного в кокон из фольги Хиля — советскую икону, будущего интернетного Мистера Трололо. Вся страна смотрит «5 канал» с Курковой, «600 секунд» с Невзоровым и «Адамово яблоко» с Набутовым. Игорь Мельцер открывает «Хали-Гали» с Трахтенбергом. Митьки устраивают бестиарий в Летнем саду. На открытии первого гей-клуба в особняке фон Дервиза на Галерной пол-Питера уверяет другую половину, что здесь исключительно по приглашению… Разъезжаются под утро, многие — во всехприемлющие сквоты.

Денег не было вообще или почти вообще; Майк Науменко, «Зоопарк», попросил японцев в обмен на интервью купить в «Березке» баночного пива; все делали все за счастье и ради счастья, и боги улыбались над городом, и сквозь облака торчали их бороды, и каждый, кто дерзал, мог дернуть бога за бороду, и рука немедленно становилась золотой.

Дима Циликин оказался из тех, кому позолотили если не руку, то перо.

В это отчаянно-прекрасное время он начал писать для питерской газеты «Час пик» (ах, какая была газета!) колонку о сексе (Sex in the City не было и в проекте), эдакий секс-просвет для советского человека, стремительно перестающего быть советским. Это была прекрасная — короткая, точная, интеллектуальная и упоительно смешная — колонка об играх с желанием, телом и полом. Несколько заголовков, невозможных по совковым меркам, я помню до сих пор: «- Что это, дядя? — спросила она»; «Ох, цветет калина в поле у ручья. Парня мало. Дога полюбила я…» Даниил Гранин, смущаясь, признавался тогда главреду «Часа пик» Наташе Чаплиной, что начинает читать газету именно с этой колонки. Господи, да кто не покупал «Час пик» ради колонки Циликина!

Это было лучшее время Питера после Серебряного века, и у многих это навсегда осталось лучшим временем жизни, и у многих — временем высшего профессионального подъема.

Мир покрутился юлой пятилетки полторы на ленинградско-питерской оси — и укатил в сторону Китая, а те, кто решили, что это теперь навсегда, проиграли, оставшись в пустоте с собственным головокружением.

Питер остался центром кайфа, но перестал быть центром силы. В поисках силы кто-то уехал в Лондон, кто-то — в Москву, кто-то разумно переквалифицировался в рестораторы и отельеры, кто-то стал жить на два города.

Дима Циликин остался в Петербурге, но тот циликинский писательский слог остался с тем Петербургом. Циликин продолжал работать на вымирающие понемногу газеты, писал театральные рецензии с подробным пересказом сюжета, пару раз выступал резонерски в дискуссиях с тем подтекстом, что кто в Петербурге не родился, тому петербуржцем не стать.

Я же говорю: время ушло далеко, а Циликин уходить не захотел или не смог.

Но этот мальчишка, черт побери, вписал свои золотые слова, заголовки, идеи в тот век! Сделал свои па, повороты, пируэты в том безумном карнавале эпохи. Успел, станцевал свой танец — и пусть живые завидуют ему, мертвому.

Вечной памяти ему не будет, потому что вечной памяти не бывает, но он успел причаститься той эпохи и успел причастить других, и за то одно мной навсегда любим.

27 марта в Петербурге погиб журналист Дмитрий Циликин – его зарезали в собственной квартире. 54-летнего мужчину нашли мёртвым только спустя четыре дня, когда родственники журналиста забеспокоились: Дмитрий долго не выходил на связь. В квартире журналиста при этом пропажу некоторых ценностей.

Насторожил оперативников тот факт, что в квартире не было следов взлома. Спустя несколько дней был в убийстве Дмитрия Циликина, им оказался 21-летний студент одного из петербургских вузов. С журналистом он познакомился в Сети и, по версии следствия, днём 27 марта пришёл к нему в гости.

– В ходе внезапно возникшей ссоры Косырев совершил убийство потерпевшего, нанеся ему множественные удары ножом, похитив ноутбук и кошелек, скрылся с места происшествия, – прокомментировали в пресс-службе СКР по Петербургу.

На теле журналиста судмедэксперты нашли не менее десятка ножевых ранений. преступник скрылся с места происшествия, прихватив с собой ценности: телефон и ноутбук. Дверь он запер на ключ.

По некоторым данным, подозреваемый по имени Сергей Косырев уже – причём сообщил, что называет себя “Чистильщиком”, а журналиста Дмитрия Циликина убил по мотивам ненависти как к представителю некой социальной группы. Как сообщает “Фонтанка”, Косырев разделяет ультраправые взгляды и слушает блэк-метал коллектив Emperor, вокалист которого в 1992 году по идейным соображениям зарезал мужчину в норвежском Лиллехаммере.

Отметим, убийство с похожим почерком произошло в Северной столице несколько месяцев назад, в январе 2016 года: в съёмной квартире был найден труп 27-летнего мужчины с множественными колотыми ранами. По версии следствия, убийство совершил 24-летний житель Омской области, который познакомился с жертвой в одной из социальных сетей. Новые знакомые договорились о встрече (как сообщается – в романтических целях), и омич приехал в Петербург.

Накануне The New York Times опубликовала материал журналиста Маши Гессен, которая упомянула около десятка подобных убийств.

– Когда на прошлой неделе был убит петербургский журналист, его друзья писали вещи вроде “Есть не так много версий произошедшего, однако я не буду говорить о них” или “Есть подробности, но я не собираюсь о них распространяться”. – пишет автор. – Некоторые некрологи похожи друг на друга, в них сообщается, что убитый был найден в собственной квартире, которую, судя по всему, не взламывали. <...> Такую формулировку авторы используют, чтобы дать понять: убитый был гомосексуалом, и своего убийцу он, вероятно, сам привёл домой.

Маша Гессен, автор колонки в The New York Times, перечисляет несколько убийств, произошедших при сходных обстоятельствах, среди убитых она упоминает тележурналиста Илью Зимина, актеров Вячеслава Титова и Алексея Девотченко. По её словам, из-за необходимости скрывать свою сексуальную ориентацию многие люди знакомятся через Интернет, и нередко это заканчивается убийствами.

Автор говорит о том, что не существует статистики убийств, совершенных при подобных обстоятельствах, однако, по ее словам, их достаточно, чтобы можно было говорить об устойчивом паттерне. Человек знакомится с потенциальным партнером через Интернет, приводит его домой, а тот оказывается убийцей – по словам Маши Гессен, в России это не исключительные случаи.

Бывший сотрудник московской мэрии Александр Смирнов (который уехал в США несколько лет назад) в интервью рассказал о том, что однажды сам едва не стал жертвой подобного убийства.

– Есть целые банды, которые приходят домой к геям под видом геев, убивают и грабят. Родственники, конечно, все скрывают, никто не хочет распространяться насчет этих историй. – рассказал Смирнов “Афише”. – <...> Он пришел ко мне домой. А он в это время впустил еще одного парня. Ко мне подошли сзади и ударили бутылкой по голове. В руках одного был нож и розочка от бутылки, которую он быстро приставил к моему горлу. Другой тоже стоял с ножом. Я просил не убивать… Вы даже представить себе не можете, до какой степени мне стыдно. Хотя это они ворвались в мой дом и чуть меня не убили. Они вынесли все, даже телефон. Они пошли на преступление, а стыдно мне.

Александр Смирнов рассказал также, что на работе сказал, что на него напали на улице; а объясняться с людьми в погонах, по его словам, не было сил.

Депутат петербургского заксобрания Виталий Милонов, известный своими антигейскими инициативами (в частности, он был одним из авторов законопроекта о запрете гей-пропаганды среди несовершеннолетних в Петербурге, а затем и во всей Российской Федерации, прокомментировал версию The New York Times о причинах и обстоятельствах гибели петербургского журналиста Дмитрия Циликина.

– Если человек впускает в свою жизнь тьму, то рано или поздно тьма поглотит его, – сообщил Metro Виталий Милонов. – Игры с дьяволом хорошо не заканчиваются. А ультраправый или не ультраправый тот, кто признательные показания дал – совершенно не имеет значения. Что говорить – они в Интернете познакомились. Понятно для каких целей. Не хочется в этом копаться, если честно. А колонку в New York Times, наверное, гомосек какой-то написал.

В Санкт-Петербурге задержан подозреваемый в убийстве журналиста Дмитрия Циликина. Им оказался студент одного из вузов, сообщает Главное Следственное управление СКР по Санкт-Петербургу. «Задержан 21-летний Сергей Косырев… Будучи допрошенным в качестве подозреваемого, Косырев дал признательные показания», — говорится в сообщении. По версии следствия, подозреваемый 27 марта находился в гостях у Циликина, с которым познакомился в интернете. Правоохранители отметили, что Косырев убил журналиста в ходе ссоры, нанеся ему множественные удары ножом, а затем скрылся, похитив ноутбук и кошелёк.

По данным СМИ, подозреваемый пришёл в гости к журналисту с целью собрать на него компромат по части нетрадиционной сексуальной ориентации. Впоследствии злоумышленник планировал шантажировать Циликина собранными данными.

В с НСН завотделением медицинской психологии Научного центра психологического здоровья РАМН Сергей Ениколопов заявил, что доверяет версии об убийстве на почве нетерпимости к нетрадиционной сексуальной ориентации.

«У нас так много говорится о нетрадиционных отношениях в сексуальной сфере и общество так чётко демонстрирует, что этого не любит, что версия об убийстве на почве нетерпимости к нетрадиционной ориентации вполне вероятна. Это очень известный мотив, который поддаётся объяснению», — сказал собеседник НСН .

Он отметил, что криминалисты во всём мире выделяют убийства, мотивы которых основаны на ненависти не лично к жертве, а к той группе, к которой он или она принадлежит. «Бомжи, представители сексуальных меньшинств или другой расы как раз относятся к таким группам. Убийство представителя "группы ненависти" даёт убийце возможность почувствовать себя "санитаром города" и не мучиться угрызениями совести», - пояснил эксперт.

«А такие элементы преступления, как похищение кошелька и ноутбука, могли быть просто сопутствующими; тем более что в компьютере могли содержаться материалы, которые подозреваемый искал в качестве компромата на жертву», - сказал Ениколопов.

Вместе с тем он затруднился привести статистику убийств, совершаемых в России на почве ненависти к той или иной социальной группе, поскольку в отличие, например, от США в нашей стране такая статистика не ведётся.

Тело актёра и журналиста Дмитрия Циликина с признаками насильственной смерти было обнаружено в его квартире в Санкт-Петербурге в ночь на 1 апреля. По факту смерти Циликина было возбуждено уголовное дело по статье «Убийство». В Союзе журналистов России выразили надежду, что следователи проведут тщательное расследование и установят все обстоятельства.

Циликин был редактором рубрики «Культура и общество» в газете «Час пик», а также автором и ведущим ряда программ на нескольких телеканалах и радиостанциях, печатался в большом количестве газет и журналов.

Убитого журналиста Дмитрия Циликина проводили в последний путь

© Фото ИА «Росбалт»

В Петербурге похоронили убитого журналиста Дмитрия Циликина. На Серафимовском кладбище собрались его родные и близкие, передает корреспондент «Росбалта».

Проводить в последний путь Дмитрия Циликина пришли более ста человек. Слова скорби произнесли писатель Татьяна Москвина, литературный и кинокритик Никита Елисеев, журналист и историк Даниил Коцюбинский, поэтесса и журналистка Татьяна Вольтская. На траурной церемонии присутствовали художественный руководитель театра «Мастерская» и депутат Законодательного собрания Борис Вишневский.

Отдельный траурный венок у гроба известного театрального обозревателя был поставлен от лица художественного руководителя Малого драмтеатра Льва Додина. Большой букет роз был передан и от политэмигрантки Натальи Цымбаловой.

Собравшиеся акцентировали внимание на том, что Циликин был настоящим «прихожанином петербургской интеллигентской церкви», не циничным человеком, а «человеком здравого смысла». Все сошлись во мнении, что лучшего редактора в Петербурге нет.

Отдельные слова благодарности были произнесены в адрес представителей МВД. Присутствовавшие поблагодарили полицейских, которые смогли оперативно задержать убийцу журналиста. Они пояснили, что понимают сотрудников правопорядка, у которых генеральной темой в последние дни было задержание участников банды, расстрелявших в Мурино сотрудников ОМОН.

Накануне Октябрьский районный суд Санкт-Петербурга арестовал 21-летнего студента Сергея Косырева, обвиняемого в убийстве журналиста Дмитрия Циликина. В отношении Косырева избрана мера пресечения в виде заключения под стражу сроком до 1 июня. По версии следствия, Косырев познакомился с Циликиным в Интернете. Днем 27 марта, находясь в гостях у журналиста, молодой человек «в ходе внезапно возникшей ссоры» нанес ему несколько ударов ножом. Труп журналиста был обнаружен вечером 31 марта.

Циликин занялся журналистикой в начале 90-х — в газете «Час пик» прошел путь от корреспондента до редактора отдела. Был автором и ведущим ряда телевизионных программ, снимал телевизионные фильмы. Печатался в газете «Ведомости», «Известиях», «Коммерсанте», изданиях «Московские новости», «Время новостей», Vogue, Elle и других. Был обозревателем информационного агентства «Росбалт».