Годы для целевого приёма рабочей и сельской молодёжи.
По общему правилу выпускники рабфаков зачислялись в вузы без вступительных экзаменов (либо в качестве таковых им засчитывались выпускные испытания на рабфаках).
Рабфаки после революции
Законодательное оформление системы рабфаков завершил декрет СНК РСФСР «О рабочих факультетах» от 17 сентября 1920 года. На рабочие факультеты принимались «рабочие и крестьяне в возрасте от 18 лет, делегированные производственными союзами , фабрично-заводскими комитетами, партийными отделами работы в деревне, волостными, уездными и губернскими исполкомами» (в формулировке БСЭ 1976 года - занятые физическим трудом, по командировкам предприятий, профсоюзов , партийных и советских органов) . Обучение на дневном отделении рабочего факультета было приравнено к работе на производстве (то есть срок обучения засчитывался в трудовой стаж); слушатели обеспечивались государственными стипендиями . В 1921/1922 учебном году на дневных рабфаках был установлен трёхлетний срок обучения, на вечерних - четырёхлетний.
Особое внимание уделялось подготовке национальных меньшинств, среди которых процент неграмотных в царской России был наибольшим. До 1924 года представители национальных меньшинств обучались преимущественно на рабфаках Москвы и Петрограда . Во второй половине 1920-х годов стали открываться национальные рабфаки и отделения при общих рабфаках.
В 1925/26 учебном году около 40 % мест при приёме в вузы было занято выпускниками рабфаков.
В 1930 году в РСФСР было 117 рабфаков (69 дневных, 48 вечерних) с 44930 студентами . К 1932/1933 учебному году в СССР работало уже более 1000 рабфаков, где обучалось около 350 тысяч человек . Многие рабфаки создавались при отраслевых вузах, что позволяло использовать в учебной работе оборудование, лаборатории и кабинеты и укрепляло связь рабфаков с высшей школой. С годами всё большее значение получали вечерние рабфаки, «где студенты не отрываются от производства, от рабочей среды, оставаясь связанными с производственной, общественно-политической, профессиональной жизнью своего завода, фабрики. Это преимущество вечерних рабфаков делает их более доступными для рабочих и обеспечивает дальнейшее развитие их, тогда как дневные рабфаки утрачивают своё значение по мере того, как дети рабочих и крестьян получают в 7-9-летних школах образование, достаточное для поступления в вузы» .
В конце концов, к середине 1930-х годов благодаря развитию системы общего и специального среднего образования в СССР необходимость в рабфаках стала отпадать, и они были упразднены.
«Рабфаки» 1970-х
В 1969 в соответствии с постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР «в целях повышения уровня общеобразовательной подготовки рабочей и сельской молодёжи и создания ей необходимых условий для поступления в высшую школу» в вузах страны были учреждены подготовительные отделения. И хотя старый термин «рабфаки» при этом в официальных актах не использовался, в неофициальной речи, а потом в вузовских документах и в СМИ он обрёл вторую жизнь, нередко употреблялся даже без кавычек.
См. также
Напишите отзыв о статье "Рабочий факультет"
Примечания
Отрывок, характеризующий Рабочий факультет
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Москва. 1919 г. Длинные очереди за хлебом, разруха. Голод. По улице бодро шагает юноша в солдатской шинели, в сбитых, стоптанных сапогах. Он идет и улыбается. Какое значение имеют сапоги, когда юноша мечтает стать инженером?
Их было много. Они шли и ехали, ехали и шли десятки, сотни, тысячи километров, шли, чтоб уметь и знать. «Много ярких картин осталось в памяти, писала Н. К. Крупская об этих днях. Вспоминается, как привели раз в Наркомпрос парня, крестьянина-бедняка, который не знал даже, что существует на свете какой-то Наркомпрос. А добравшись до Москвы, разыскал памятник Ломоносову и сел у его подножья, надеясь, что его кто-нибудь там увидит и отведет куда надо. Пара студентов обратила на него внимание, узнала, в чем дело, и привела в Наркомпрос.
2 августа 1918 г. Совет Народных Комиссаров издал декрет. В нем говорилось, что каждый юноша и каждая девушка, достигшие 16 лет, могут свободно, не предъявляя ни диплома, ни аттестата, ни даже свидетельства об окончании школы, стать слушателями любого высшего учебного заведения страны.
Казалось, исполнилась вековая мечта. Теперь все, крестьяне и рабочие смогут поступить в университет, в любой вуз. Но было еще одно препятствие. Для того чтобы поступить в высшее учебное заведение и успешно учиться там, необходимо уже обладать определенным объемом знаний, равным примерно курсу старой гимназии или нашей средней школы. Ни у рабочих, ни у крестьян таких знаний не было. В царской России двери гимназий для «кухаркиных детей» были закрыты. Нужно было ломать и эту преграду.
И вот 2 февраля 1919 г. в Коммерческом институте (ныне Институт имени Плеханова) состоялось торжественное открытие первого в мире рабочего факультета. Новых студентов приветствовал нарком просвещения А. В. Луначарский.
Вскоре рабфаки были созданы при многих вузах. Сначала они пытались давать своим слушателям в сокращенном виде и в популярной форме те знания, которые давались на основных факультетах института. Но потом рабфак постепенно стал превращаться в школу, которая готовила рабочих к высшему учебному заведению.
В сентябре 1920 г. Совнарком издал декрет «О рабочих факультетах», об организации рабфаков при всех вузах. Перед рабфаками были поставлены задачи: широкое вовлечение пролетарских и крестьянских масс в стены высшей школы, ознакомление слушателей с научными методами исследований и дача достаточных знаний для обеспечения работы в вузах. Рабочие факультеты были дневные (со сроком обучения 3 года) и вечерние (4 года).
Книги и журналы, воспоминания отдельных людей сохранили описание жизни рабфаковцев. Выступая на 15-летии Московского рабфака имени Свердлова, бывшая студентка Сазонова говорила: «Учащиеся в большинстве своем пришли на рабфак с фронта. Учиться на стипендию в 10 руб. было очень трудно, поэтому взяли подряд на Брянской дороге на разгрузку дров».
И все-таки они, эти юноши в потертых шинелях и девушки в кожаных тужурках, упорно учились. Недосыпая и голодая, работая зачастую за двоих, они слушали лекции, ставили лабораторные опыты, издавали свои журналы. Терпеливо и настойчиво овладевали знаниями, становились инженерами и врачами, кандидатами наук и директорами фабрик.
В 1926 г. на 62 рабфаках страны было уже больше 32 тыс. слушателей. Несмотря на происки реакционных профессоров, стремившихся сорвать дело подготовки новой, советской интеллигенции, рабфаки твердо шли своим путем. В 1935/36 учебном году на 772 рабфаках обучалось уже 276 тыс. человек. Эта новая советская интеллигенция построила заводы и шахты, спроектировала новые города, обогатила науку новыми открытиями.
В конце 30-х годов, когда в нашей стране вся молодежь имела возможность получить среднее образование в школах, рабфаки были упразднены.
1959 год. Студенты разных городов спешат в университеты, в институты. Десятки, сотни, тысячи студентов. Помнят ли они о своих предшественниках? Знают ли о первых рабфаках своих институтов? Слышали ли они о дне 2 февраля 1919 г. о дне образования первого в мире рабочего факультета, о дне зарождения советской интеллигенции?
Другие материалы по теме:
5 комментариев
Гелла - симпсолог 12.08.2014 11:43
Я сейчас ознакомилась со статьёй Г.А. Зюганова «Выборы — ответственность каждого гражданина России.» И в ней прочла фразу о том, о чём у нас с вами уже был разговор.
«…Ужесточение ответственности для коррупционеров на всех уровнях власти и в крупном бизнесе, максимальное расширение полномочий правоохранительных органов в борьбе с ними…»
Вот по ТВ, на каком-то из каналов, идёт сериал про некую правоохранительную службу ФЭС, «След» вроде называется. Я невольно остановилась на фрагменте одной из его серий, при переключении каналов, в котором сотрудники этой «ФЭС» пили то ли чай, то ли кофе из кружек с логотипом ФЭС. И хотя всё в сериале фантазия, нельзя не обратить внимание, что наличие кружек с логотипом — это уже мышление допускающее трату бюджетных средств на атрибутику не имеющую отношения к задачам стоящим перед этой самой ФЭС. Вы скажите, что у меня бред. Хорошо, посмотрите тогда на сайтах компаний, продающих ювелирные изделия, разделы касающиеся ведомственной атрибутики, где предлагаются к продаже для сотрудников юстиции, прокуратуры, полиции и даже МЧС знаки различия, заколки для галстуков и петличные эмблемы из золота. Причём звёздочки из золота на погоны в ассортименте, как малые, так и большие. Вы ещё не забыли закон ваших классовых врагов, что спрос рождает предложения. Не трудно предположить, что те, на кого ориентирован этот ассортимент только и ждут, когда им хоть капиталисты, хоть коммунисты расширят полномочия для борьбы с самими собой. И вот опять становится актуальным разговор о том, что нужно бороться не с людьми, а с явлениями. А коррупция имеет экономические корни. И вам история ещё отводит немного времени чтобы осознать, что нужно не новую экономику подстраивать под старую идеологию, а старую идеологию под новую экономику, модель которой вам нужно создать.
Савелий Земляникин 12.08.2014 23:44
Скоро, после новой Революции, опять будем организовывать новые рабфаки.
Valentina Ivanova 20.08.2014 22:40
Для создания необходимых условий обучения молодежи, необходима власть противоэксплуататорского класса в России. Для установления этой власти, нужна коммунистическая партия, в которой высшая партийная власть в руках большинства членов партии, но не в руках высших партийных руководителей.
Андрей 06.09.2014 13:23
Статья правильная, нужная….но скажите, редакция сайта, вы специально подбирали фотографию с «Шариковыми» на первом плане?
Сокращение: рабочий факультет - в 1919-1940 гг. учебное заведение для подготовки рабочей и крестьянской молодёжи к обучению в высшей школе.
Толковый словарь Ожегова . С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949-1992 .
Синонимы :
Смотреть что такое "РАБФАК" в других словарях:
Рабфак … Орфографический словарь-справочник
Рабфак: Рабочий факультет Рабфак (группа) См. также Рабфаковский переулок Примечания Скандальная группа «Рабфак»: Надо делать так, как чувствуется … Википедия
РАБФАК, рабфака, муж. (неол.). Сокращение слов: рабочий факультет (см. рабочий2). Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935 1940 … Толковый словарь Ушакова
Сущ., кол во синонимов: 1 факультет (26) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов
Трудящихся. Жарг. угол. Ирон. Тюрьма, ИТУ. Балдаев 2, 6; ББИ, 204 … Большой словарь русских поговорок
рабфак - рабочий факультет образование и наука … Словарь сокращений и аббревиатур
рабфак - , а, м. 1. Рабочий факультет общеобразовательное учебное заведение в 1919 1940 гг. в СССР для подготовки в высшие учебные заведения молодежи, не имеющей среднего образования. МАС, т. 3, 577. ◘ Ну, кое как на рабфак поступил. Школа была… … Толковый словарь языка Совдепии
рабфак - (рабфакыр, рабфакхэр) рабфак Рабочэ факультет Ар рабфакым щеджагъ Рабфакыр къыухыгъ … Адыгабзэм изэхэф гущыIалъ
Сокращённое название существовавших в СССР в 1920 30 е гг. рабочих факультетов (См. Рабочие факультеты) общеобразовательных учебных заведений … Большая советская энциклопедия
М. Общеобразовательное учебное заведение, созданное для ускоренной подготовки к поступлению в вузы молодёжи, не имевшей среднего образования; рабочий факультет (в Российском государстве в 1919 1940 гг.). Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой
Книги
- Николай Асеев. Стихотворения и поэмы в двух томах. Том 2 , Николай Асеев. Во второй том вошли поэмы: "Двадцать шесть", "Черный принц", "Лирическое отступление", "Свердловская буря", "Русская сказка", "Сенька беспризорный", "Красношейка", "СеменПроскаков", "Рабфак",…
К середине 20-х годов постепенно начал меняться социальный состав студентов рабфаков. Представителей интеллигенции из числа служащих, допущенных поначалу к учебе, вскоре стали вытеснять из-за парт.
В 1922 году за «непролетарское происхождение» специальная комиссия исключила более 4 тысяч студентов рабочих факультетов. И такая тенденция сохранялась вплоть до закрытия курсов. Если в 1919 году на рабфаки допустили 28% служащих, то к 1928 году их осталось только 8%.
«В приемной рабфака среди простых рабочих и крестьян толпились вкрадчиво-вежливые пареньки и грациозные мамзельки, направленные на рабфак чьей-то щедрой рукой. Но только небольшая часть их проскакивала сквозь шипы приемной комиссии, а впоследствии и они отсеивались густым решетом рабфаковского коллектива», — вспоминал бывший рабфаковец Уральского государственного университета им.Горького В.Молчанов. Только верный оплот советской власти — пролетариат — должен был составить основу образованного слоя в СССР, стать новым типом интеллигента советского разлива.
Не удивительно, что к началу 30-х годов руководство страны довело количество учащихся рабочего происхождения на индустриальных рабфаках до 90 %.
1930-е. Учащиеся ярославского рабфака. Фото с сайта http://humus.livejournal.com/3429285.html
«Чуждые элементы» отсеивали не только среди рабфаковцев, но и среди их преподавателей. Так, 17 октября 1929 года заведующему Крымским рабфаком Чешмеджи была дана следующая характеристика: «В руководстве наблюдается хвостизм. Национальную политику ведёт нетвёрдо, идёт по линии наименьшего сопротивления… Идеологически не совсем выдержан. С работой может справляться под усиленным руководством».
А один из самых квалифицированных преподавателей Крымского рабфака Байрашевский (единственный татарин из 38 преподавателей) получил такую характеристику: «Бывший прапорщик, из дворян. Из НКП ушел по личному желанию… Тип крайне сомнительный». К сожалению, на первом месте тогда были не деловые и личные качества педагога, не его профессионализм, а «идеологическая выдержанность». Преподавателей старой школы, представителей дореволюционной русской педагогики увольняли, а их место занимали молодые идеологически правильно подкованные учителя.
Советская молодежь, севшая за парты рабфака, уже имела немалый жизненный опыт, нередко революционный или фронтовой, чувствовала себя гегемоном в пролетарском государстве, смотрела на многое свысока. Так что преподавателям зачастую приходилось непросто с такими студентами. Очень красноречивы в этом смысле воспоминания преподавателя рабфака при Уральском госуниверситете Агнии Даниловой: «Председатель профкома студент Анфилофьев в ответ на моё замечание по поводу орфографических ошибок в его работе сказал, смотря на меня с сожалением: «И чего Вы, Агния Ивановна, напрасно беспокоитесь: ведь орфографию-то в апреле отменят».
Помню и такой случай. В группе, где было много фронтовиков, один из них написал с ошибкой в инфинитиве глагол «учиться». Написал без «ь» и не соглашался исправить ошибку, а обратился к аудитории: «Голоснём, ребята». И сказал это совершенно серьезно. Правда, большинством студентов это предложение было встречено веселой насмешкой». А ведь вполне могли и «голоснуть».
Тем временем, безудержное разрастание сети рабфаков на фоне острой нехватки высококвалифицированных преподавательских кадров и материально-технических средств со временем привело к падению уровня образования выпускников курсов.
О том, насколько слабой была подготовка самих рабфаковских учителей пишет в своих мемуарах Лея Трахтман-Палхан: «Был у нас учитель математики, совсем не владевший своим предметом. Я очень хотела знать алгебру, но он не мог объяснить ни одной формулы. Он начинал сразу с задач и, когда кто-нибудь из учеников задавал вопрос, советовал обратиться за помощью к товарищу. В этой связи он рассказывал, что и сам был слабым учеником в институте, но товарищи по курсу помогали ему. И в результате он - учитель математики. Он был похож на больного туберкулезом. Возможно, из-за плохого здоровья он и решил стать преподавателем. В его время рабочего происхождения было достаточно, чтобы поступить в педагогический институт. На наше счастье, он учил нас только на первом курсе».
Или, например, такие признания рабфаковцев: «Русский язык наш поток не изучал. Считалось, что правописание мы освоим, когда много читать будем». Или: «До 1932 года у нас был бригадный метод обучения - все экзамены за всех сдавал бригадир».
Большой процент отсева рабфаковцев из-за хронической неуспеваемости, низкий уровень знаний выпускников рабочих курсов вскоре вынудил государство заняться реорганизацией системы народного образования.
Со второй половины 30-х годов все большую роль в процессе предвузовской подготовки рабоче-крестьянской молодежи начинают играть общеобразовательные школы, а учебные программы рабфаков стали строиться на той же основе, что и в десятилетках. Постепенно и сами подготовительные курсы начали превращаться в те же средние школы — необходимость в отдельных рабочих факультетах попросту отпала. Количество рабфаков стало неуклонно сокращаться и перед Великой Отечественной войной они были полностью упразднены. Последний из них закрылся 1 октября 1941 года.
Немало всемирно известных советских изобретателей и академиков начинали свою профессиональную учебу с рабфака. Так, в конце 30-х годов Буйнакский медрабфак закончил будущий хирург-ортопед, академик РАН Гавриил Илизаров. Это он изобрел устройство, который в народе по ошибке называют «аппаратом Елизарова». Благодаря рабфаку в 1936 году смог поступить в Тульский механический институт будущий знаменитый оружейный конструктор Николай Макаров. Неизвестно, как сложилась бы судьба Павла Мельникова, если бы не рабфак, после которого он в 1930 году поступил на геолого-разведочный факультет Ленинградского горного института. Академик Мельников посвятил свою жизнь освоению Севера и развитию молодой науки — геокриологии. Нобелевский лауреат Михаил Шолохов уже после того, как были напечатаны его первые фельетоны и рассказы, ощущая нехватку образования, тоже пытался поступить на рабфак. Но ему помешало отсутствие необходимого трудового стажа и комсомольской путевки. А в 1924 году по комсомольскому направлению на Пречистенский рабфак Москвы попал Михаил Суслов. Рабфаковская подготовка помогла будущему главному партийному идеологу поступить в Московский институт народного хозяйства им. Плеханова. На самую вершину советского политического олимпа вознесся и выпускник рабфака Донтехникума Никита Хрущев.
Никита Сергеевич Хрущев в центре) студент рабфака
Однако закрытие рабфаков не уничтожило саму идею доподготовки рабочей молодежи для поступления в ВУЗ. Не случайно уже в эпоху «развитого социализма» в СССР появился некий аналог рабфаков — подготовительные факультеты при вузах, готовившие к поступлению «производственников». Эти курсы даже называли по-старинке «рабфаками», однако они сильно отличались от своих прототипов.
В 70-е годы они давали возможность поступить в вуз тем, кто не имел хорошего аттестата. Этой возможностью воспользовался, например, журналист и ведущий Владислав Листьев, закончивших в 70-х годах рабфак и поступивший затем на международное отделение факультета журналистики МГУ. Декан философского факультета МГУ им. М.В.Ломоносова Владимир Миронов тоже, кстати, из рабфаковцев.
Теперь мы можем поближе познакомиться с Николаем Золотухиным. В этом нам поможет еще один документ из нашей коллекции — опросный лист для поступающих в высшее учебное заведение, который Николай Иванович заполнил 15 июля 1932 года, т.е. спустя пять дней после выдачи ему вышерассмотренного удостоверения об окончании рабфака.
Анкета завизирована по месту работы заполнившего ее Золотухина — в административной части Научно-испытательного зенитного полигона РККА в Евпатории. Подпись визировавшего лица, к сожалению, неразборчива. Существенно истрепавшийся за 80 с лишним лет бланк, заполненный фиолетовыми чернилами, поведал нам о том, что Николай родился в 1908 году, т.е. на момент окончания рабочих курсов ему было 24 года. С национальностью «русский» ему наверняка жилось в Крыму легче, чем представителям национальных меньшинств - тем же татарам или этническим немцам, например.
Из документа также понятно, что Золотухин работал на зенитном полигоне пожарным техником чуть более двух лет. В графе «отношение к воинской обязанности» Николай указал «льготник второго разряда». Льгота ему была предоставлена, видимо, в связи с тем, что он являлся единственным кормильцем в семье и имел на иждивении мать.
Биография холостяка Николая Золотухина похожа на биографии тысяч молодых людей той поры. Выходец из рабочей среды, работал, учился на рабфаке после семилетки, работал грузчиком, состоял в профсоюзе, выполнял общественную нагрузку, собрался получить высшее образование.
К таким, как он, у советской власти не было претензий, их не подозревали в идеологической чуждости. Странно только, что Николай Иванович к своим 24 годам не только не вступил в партию, но даже не стал комсомольцем. Есть и другие нестыковки. Золотухин работал пожарным техником, но жалование получал, как указано в опросном листе, по 4-ой категории среднего начсостава. Все-таки 165 рублей — довольно высокий ежемесячный доход для молодого человека без высшего образования. Эта сумма была заметно выше средней зарплаты в стране — в 1932 году она составляла 102 рубля.
В общем, Николай неплохо устроился, если учесть, что к этому времени число безработных в СССР, как указывает газета «Пролетарий» за 2 июля 1932 года, перевалило за миллион. К ещё одной загадке отнесем членство пожарного техника в профсоюзе металлистов. В разные годы в нем состояли работники тяжелой, транспортной, автомобильной отраслей машиностроения.
Всего в анкете 21 вопрос, и Николай оставил без ответа только те, что касаются участия поступающего в Гражданской войне и его дореволюционного стажа - такового в силу возраста у Золотухина просто не было. Адрес постоянного места жительства Николая и адрес доставки документов в опросном листе совпадают - город Курск, улица Чумаковская, дом 53. Этот дом в Курске стоит и поныне.
Следующий документ — зачетная книжка студента Московского Института инженеров коммунального строительства — доказывает, что Николай Иванович не зря целый год учился на рабфаке. Амбициозный пожарный техник выбрал для получения высшего образования столичный вуз и поступил в него. Зачетка дает нам возможность увидеть бывшего рабфаковца Золотухина. С черно-белого снимка на нас смотрит молодой человек с аккуратной стрижкой. Но более всего удивляет его одежда - отличный серый костюм и белая сорочка с галстуком. Похоже, он и правда неплохо зарабатывал. Из записи на первой странице следует, что Николай поступил в МИИКС 1 сентября 1935 года. Возникает логичный вопрос: почему же рядом с фотографией размещена выписка из постановления СНК и ЦК ВКП (б) от 23 июля 1936 года?
Зачетная книжка
Этому несоответствию нашлось логичное объяснение. Оказывается, 25 октября 1935 года вышло постановление Совета Народных Комиссаров СССР об утверждении единой формы студенческого билета и зачетной книжки. Согласно этому документу, зачетки студентов вузов первых трех курсов подлежали обмену на формат нового образца в срок до 5 февраля 1937 года. А отметки о сданных ранее экзаменах и зачетах переносились из учебной ведомости.
Наш артефакт и является зачетной книжкой нового образца, в которую, согласно постановлению, перенесли все оценки студента Золотухина, полученные им по итогам первых двух курсов. Правда, до 5 февраля 1937 года обменять все зачетные книжки в Московском институте инженеров коммунального строительства не успели. Николай Золотухин, например, получил новую зачетку только к началу 1938 года, а его оценки за летнюю сессию 1937 года по-прежнему сопровождаются записью о перенесении из учебной ведомости. Осмелимся предположить, что деканат перенес не все отметки из ведомости - вряд ли студенты МИИКСа в конце первого курса сдавали только один экзамен по химии. Кстати, за бланк новой зачетной книжки студенты платили сами. Он обошелся им в один рубль.
Из того же постановления от 25 октября 1936 года выясняется, что еще при наборе в типографии в зачетную книжку вносились обязательные дисциплины, и оставлялись пустые строки для факультативных предметов.
Судя по зачетке Николая, в средине 30-х годов студенты первого курса советских технических вузов должны были изучать политэкономию, высшую математику, физику, химию, графику, иностранный язык и сдавать зачет по физкультуре.
На втором курсе к этим дисциплинам добавлялись теоретическая механика и сопромат, военное дело, строительные материалы, геодезия и геология. Далее каждый вуз добавлял свои профильные дисциплины. В МИИКСе это были машиноведение, электротехника, черчение, рисование, история архитектуры, статика сооружений, строительные работы, каменные конструкции, железобетонные конструкции, жилые конструкции, техническая эксплуатация, учет и отчетность. В общем, все, что нужно знать будущему инженеру-строителю.
В документе почему-то не указано, на каком именно факультете обучался студент Золотухин. Можно было бы предположить, что это отделение, готовящее пожарных техников. Во-первых, эта специальность указана в опросном листе Николая. Во-вторых, именно в институтах инженеров коммунального строительства, коих в СССР было несколько (Московский Институт Инженеров Коммунального Строительства — МИИКС, Ленинградский — ЛИИКС, Казанский — КИИКС, Свердловский — СИИКС), на санитарно-технических факультетах готовили специалистов для пожарной охраны.
Однако проанализировав перечень учебных дисциплин, изученных Золотухиным, мы не нашли ни одного предмета, хоть как-то связанного с пожарным делом. Зато обнаружили много дисциплин, необходимых будущему строителю. И тут стоит обратить внимание на три года, которые странным образом «выпали» из биографии Николая Ивановича. Ведь анкету для поступления в вуз он заполнил летом 1932-го, а в МИИКС поступил только в 1935-ом.
Почему Золотухин не поехал учиться в Москву сразу по окончании евпаторийского рабфака? И почему выбрал другую специальность? Можно предположить, что за это время изменилось семейное положение Николая, его место работы и жительства. Но гораздо более вероятным нам представляется другой вариант развития событий. Выпускники рабфаков получали путевку с места работы для поступления в конкретный вуз, для получения той специальности, которая требовалась предприятию.
Если же рабфаковцы выбирали другой институт, они были обязаны отработать 2-3 года на производстве и только потом садиться за студенческую парту. Похоже, что профессия пожарного не очень привлекала Николая, поэтому он и выбрал более долгий, но все же свой путь и получил в итоге строительную специальность.
Как это не удивительно, но про сам Московский Институт инженеров коммунального строительства известно немногое - о нем даже Википедия не знает. Работал он в ту пору, когда в отечественном образовании шли постоянные перемены. В 1930 году вузы были переведены в ведомственное подчинение и разделялись по отраслевому принципу. Многие отраслевые институты вырастали из факультетов крупных вузов. Примерно тогда и образовался МИИКС. Правда, так и не понятно, на базе чего он возник и какое из нынесуществующих высших учебных заведений можно считать его преемником. Из обрывочных сведений, почерпнутых из редких архивных документов, биографий бывших студентов и преподавателей, можно сделать вывод, что просуществовал МИИКС недолго — уже в 1947 году институт был расформирован. В воспоминаниях бывшего директора МАДИ мы нашли запись о подписанном им приказе.
Из документа следует, что в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 9 сентября 1947 года для размещения Московского автомобильно-дорожного института было отведено учебное здание бывшего Московского Института инженеров коммунального строительства по адресу Тверской-Ямской переулок, 17 (сейчас улица Гашека, здание не сохранилось). Из того же приказа выясняется, что часть студентов МИИКСа была переведена в МАДИ, а студенты МАДИ, не обеспеченные жильем в Москве, распределялись в другие вузы. В общем, время было, действительно, трудное. Кое-что удалось узнать, изучив истории других московских вузов. Как оказалось, заочное отделение расформированного МИИКСа с подготовкой по пяти специальностям в том же 1947 году было передано Московскому заочному институту силикатов и стройматериалов (МЗИСТРОМ). Сейчас это Московская государственная академии коммунального хозяйства и строительства (МГАКХиС).
Приходится признать, что в 20-30-е годы система отечественного образования претерпела массу изменений, зачастую неоправданных и очень сомнительных. Только к середине 30-х в СССР восстановили, наконец, отмененные в 1918 году ученые степени и звания, вернули защиту диссертаций и дипломных работ.