Журналист Сергей Соболев рассказал о гибели своей жены под колесами поезда. Автор утверждает: в смерти людей виноваты чиновники, которые не строят нормальные переходы на переездах. А статистика свидетельствует: даже там, где есть мосты, люди перебегают пути перед поездами, пытаясь экономить время.
Расхождение данных
В Подмосковье на железнодорожном переезде у станции Салтыковская (Горьковское направление Московской железной дороги) под колесами поезда погибла 25-летняя Елена Соболева. Ее муж — журналист и блогер Сергей Соболев — написал об этой трагедии на своей страничке в Facebook, акцентировав внимание на проблеме небезопасности железнодорожных переездов, даже если они оснащены соответствующими сигналами.
"31 января врио губернатора Московской области Андрей Воробьев объявил о том, что власти выделяют дополнительные средства на строительство цивилизованных подземных и надземных переходов. Правда, только разработка проекта займет три года. Это еще около 60 трупов. В Интернете очень легко найти видеосюжет 2010 года. На кадрах какой-то местный чинуша говорит о том, что строительство развязки начнется в 2012 году. Как вы понимаете, даже к подготовительным работам не приступили", — пишет Сергей.
Правда, на Московской железной дороге (МЖД) с такими цифрами не согласны. Там поясняют, что "по документально зафиксированной статистике на данном остановочном пункте зафиксировано в 2012 году - 4 случая травмирования, в 2013 году - 2 случая". "Иные данные не соответствуют действительности и цитируются из непроверенных источников", — отмечают в МЖД.
Кроме того, там утверждают, что информация об обещании РЖД построить в этом месте переход подземного или наземного типа не соответствует действительности. Возможно, речь идет о высказанном мнении средствам массовой информации одного из руководителей городского округа Балашиха в 2010 году, размещенном в Интернете, предполагают в ведомстве.
В то же время, там не отрицают необходимости строить пешеходные переходы и автомобильные переезды разных уровней. На условиях софинансирования эти предложения обещают реализовать совместно с правительствами Москвы и Московской области.
"Берегись поезда!"
Плакаты с такими призывами можно видеть на каждой станции. Однако те, кто ездит на электричках, наверняка не раз наблюдали, как безбилетники бесшабашно прыгают с платформ и перебегают пути, лишь бы избежать турникетов.
Также часто гибнут люди, которые переходят железнодорожные пути и даже перебегают их перед приближающимся поездом, не глядя по сторонам. Причем, молодежь в наушниках при этом еще и не слышит звуковых сигналов или же лихо играет в "зацеперов".
Происходят смертельные случаи и на регулируемых переходах, как это произошло с Еленой Соболевой. Такие случаи, как правило, происходят с людьми, которые очень торопятся и перебегают пути на красный свет, забывая, что поезд - не автомобиль. Он не может свернуть или быстро затормозить. Отсюда и печальная статистика, цифры которой растут год от года.
Вот и молодая женщина Елена Соболева, как говорят железнодорожники, погибла из-за того, что "переходила пути при запрещающем сигнале светофора перед близко идущим поездом". К таким выводам пришли сотрудники МЖД после расследования, проведенного совместно с полицией.
"Для предотвращения наезда на пешехода машинистом были предприняты меры экстренного торможения, подавались звуковые сигналы повышенной громкости и световые сигналы прожектором. Эти данные подтверждаются приборами объективного контроля, установленного на электропоезде, фиксирующего важные параметры поездки", — сообщает пресс-служба МЖД.
Правда, как пишут те, кому не раз приходилось переходить пути в этом месте, перехода здесь два. "Один — автомобильно-пешеходный, другой (с другого конца платформы) - чисто пешеходный. Там заградительные сигналы включаются задолго до того, как пройдет поезд. Получается так, что запретительные сигналы горят практически всегда, и на них просто внимания уже не обращают, — говорят местные жители. — Соответственно, вопрос: а зачем они тогда так установлены и настроены?"
К тому же, подчеркивают собеседники Вестей.Ru, именно у этого перехода скоростная ветка делает изгиб. "И этот изгиб за счет забора превращается в мертвую зону: ты не поймешь, идет там поезд или нет, пока не высунешь голову…которую тебе может сразу снести. Как и случилось с Леной (Соболевой ). Ей голову собирали по кускам", — рассказывают очевидцы трагедии. "В РЖД говорят, что там все по ГОСТу. 30 человек в год — это смерть по ГОСТу?" - возмущаются местные жители.
Железнодорожники, со своей стороны, возражают: "Этот переход оборудован звуковой и световой светофорной сигнализацией, предупреждающей о приближении поезда. Кроме того, для безопасного перехода граждан со стороны путей "на Москву" и "из Москвы" существуют накопительные площадки с ограждением, которые позволяют увидеть приближающийся поезд. На переходе размещена визуальная информация с предупреждением об опасности нарушения правил нахождения на железнодорожных путях".
Когда дыра в заборе заменяет переход
Вряд ли кто-то будет спорить, что надземные или подземные переходы через железнодорожные пути лучше строить, чем не строить. Но решат ли они вопрос кардинально — с учетом менталитета большинства россиян, для которых поскорее перебежать пути важнее собственной безопасности?
Если проехать по Горьковскому направлению от станции Курская в сторону области и внимательно посмотреть по сторонам, то можно заметить: после того, как здесь начал ходить скоростной "Сапсан", многие участки дороги загородили глухими заборами. Однако уже вскоре в них проломили дыры, чтобы можно было не идти до ближайшего перехода - в том числе надземного или подземного.
Так, например, происходит у станции Реутово, где есть подземный переход. Там с правой стороны железной дороги в заборе пробили дыру и даже утоптали с горки ступеньки, которые заканчиваются ровно у рельсов.
Аналогичная картина у станции Электроугли. Там есть надземный переход (мост), а пути огорожены с одной стороны — глухим забором, с другой — решеткой. Но вечно спешащие люди выломали прутья решетки и продолжают перебегать железнодорожные пути. Ведь это быстрее, чем подниматься на мост.
Сопереживая родственникам людей, которые погибли под колесами поездов, железнодорожники приводят объективные цифры статистики. А она свидетельствует о том, что даже при наличии безопасных подземных или надземных переходов ими пользуется минимальное количество пассажиров.
Мария служила поначалу рядовым красноармейцем (или красноармейкой?), лекпомом (санитаркой) 225-го Балаковского полка 25-й стрелковой (Чапаевской) дивизии, затем - в кавалерийской (конной) разведке, была заместителем командира взвода. Вместе с боевыми друзьями участвовала в тяжелых схватках с белыми. Но только один боевой эпизод определил дальнейшую судьбу и славу Марии Поповой. "Это случилось под селом Дурасово, что на реке Дема, - вспоминала годы спустя Мария. - К позиции, занятой спешившимся эскадроном, двигались белые. Наши встречали их оружейным и пулеметным огнем. Вдруг одна из "точек" замолчала-пулеметчик убит. Оказавшись рядом, я залегла у "Максима" и стала стрелять. Мне помогали старик Провоторов, вскоре убитый, и эскадронный любимец - парнишка Петя Шулепов. Дружный отпор вынудил противника отступить”. Этот эпизод и послужил кинорежиссерам, Георгию и Сергею Васильевым, основой для известной сцены в фильме "Чапаев". Однако в журнале "Прапор" об этом же случае Попова рассказывала несколько иначе. Согласно новой версии, Мария в одном из боев подползла к раненому пулеметчику и тот буквально силой заставил ее стрелять из пулемета, потому что сам не мог нажимать на две гашетки одновременно. А артиллерист-чапаевец Николай Хлебников, удостоенный в годы Второй мировой войны звания Героя Советского Союза, в своих мемуарах писал: "Мария Попова была послана для усиления пулеметного расчета, стоявшего у переправы. Когда многие бойцы были ранены, она пулеметным огнем сдержала натиск белогвардейцев и отстояла переправу до прихода основных частей 225-го полка. Чапаев объявил ей благодарность и наградил часами с дарственной надписью". В сценарии фильма "Чапаев" упомянутый бой выглядел совсем иначе. "Прямо перед цепью из-за холмов появляются колонны белых. Начдив опускает бинокль и поворачивается к Фурманову: - Каппелевцы... Офицерский полк!.. Белые идут плотным, сомкнутым строем. Черная, "особая" форма. На плечах сверкающие погоны. Это офицеры. Они идут медленно, соблюдая равнение. За правым плечом на ремнях поблескивают винтовки... Около пулемета, в стороне от цепи, ютясь за разбросанными ящиками, растянулась Анна. За квадратным щитом, сжимая рукоятку, склонился пулеметчик. Женщина держит наготове следующую ленту.Пулеметчик схватил конец, продернул в щель, нажал рукоятку. Хотел сделать повторное движение и вдруг разом осел и стал медленно сползать влево. Рука крепко зажала конец ленты, и пулеметчик все еще тянул ее за собой. Анна кинулась к нему. Он уже хрипел: - Держись, Анна... помираю... патроны-то... Он замолк. Женщина взглянула на него еще раз и бросилась к пулемету.Каппелевцы, как на плацу, не обращая внимания на выстрелы, мерно отсчитывают шаг под дробь барабана... Рота за ротой появляются они из-за холмов, развертываются. И все тем же "учебным" шагом движутся вперед... Резко выделяется развернутое знамя. Перед одной из рот, с сигарой в зубах - поручик. Винтовки по-прежнему висят за плечами. Только пулеметы белых отвечают на огонь "красной" цепи. Офицерские колонны совсем близко. Красноармейцы палят безостановочно. В рядах каппелевцев то тут то там падают черные фигуры. Но ряды немедленно смыкаются. Кажется, что огонь не наносит им ущерба. Красноармеец в цепи невольно сплюнул. - Красиво идут! Сосед сочувственно кивнул головой. - Интеллигенты!.." Здесь будет уместным прерваться, дабы вспомнить, что для мирового киноискусства, как гласит легенда, сцену с "психической атакой" спас Семен Буденный. Когда он смотрел картину, то невольно залюбовался, как и экранные красноармейцы, вчерашними врагами. "Как идут, черти! Как идут!", - восклицал бывший командарм 1-й конной.Другие эмоции экранная каппелевская атака вызвала у бывшего белогвардейца, а затем красного шпиона, мужа Марины Цветаевой Сергея Эфрона. Писатель и переводчик Дмитрий Сеземан смотрел вместе с ним фильм Васильевых в Париже. "Я, помню, в зале "Мютюалите" смотрел, мне было 12 лет, меня повели смотреть "Чапаева", - вспоминал Сеземан. - Я сидел рядом с Сергеем Яковлевичем Эфроном, который совершенно завороженный смотрел фильм. И когда показали каппелевскую психическую атаку, он вдруг с невероятной силой, я чуть не закричал, сжал мне руку и стал шептать: "Это же я, это же я!" Я еще не знал тогда, конечно, что Сергей Яковлевич был советским агентом. Я позже понял, какую роль эти советские картины играли для Эфрона или для моего отчима. Они вдруг находили в этих фильмах выход из положения, они ведь когда-то боролись против советской власти и теперь в этом каялись. И вдруг им Васильевы показали, что надо было делать на самом деле: вот, оказывается, на чьей стороне надо было быть...” Но продолжим "смотреть" фильм... "Каппелевцы все ближе и ближе. Торопливо застучали затворы в "красной" цепи. Каппелевцы по-прежнему, как на параде, продолжают маршировку. Кажется, эти несокрушимые колонны все растут... растут... и вот-вот смоют и захлестнут "красную" цепь... Каппелевцы, подойдя на двести шагов, перешли в штыковой удар.В ту же минуту трель пулемета расколола напряженное затишье. Поражаемые в лоб кинжальным огнем, скашиваемые в упор сплошной стеной пуль валы черных фигур остановились... Хлынули было вновь... Но, сбиваемые огнем пулемета, вновь задержались... Затоптались на месте... и подались назад...Анна судорожно вцепилась в рукоятки "Максима"..." Борис Бабочкин в роли Чапаева.
Освобождение концентрационного лагеря Дахау 29 апреля 1945 года американскими войсками вошло в историю как «резня в Дахау». А всё потому, что пораженные массовостью и жестокостью убийств заключенных солдаты расстреляли в лагере более пятисот нацистов. Сегодня в нашем обзоре фотографии заключённых, которым посчастливилось дождаться освобождения.
«Поезд смерти» - так назвали железнодорожный состав, который 8 апреля 1945 года выехал из Веймара, чтобы доставить заключенных из концлагеря Бухенвальд в Дахау. Из-за задержек, вызванных бомбёжками союзников, поезд прибыл к месту назначения только через три недели. Многие заключённые умерли в пути, а многим из тех, кто добрался до этого страшного места, удалась выжить – их освободили части 45-й пехотной дивизии 7-й американской армии.
1. Выжившие
2. На холме
3. Радостное освобождение
Рядовой Джон Ли был одним из первых людей, кто вошел в лагерь. Позже он рассказывал в своих мемуарах: «Вагоны, пробитые пулями, были битком набиты людьми. Очевидно, что поезд обстреливали на пути к Дахау. Картина, которую мы увидели, была ужасна: люди, разорванные на клочки, сожженные дотла, умершие от голода. Я долго не мог забыть эту картину. Казалось, что мёртвые заглядывают нам в глаза с вопросом: «Что же вы так долго?»
4. Помощь подоспела вовремя
5. Групповое фото
6. Семья
7. Почему Вы так долго?
8. Железная дорога в Магдебург
Среди выживших заключённых Дахау были албанец Али Кучи и бельгиец Артур Холо. Позже они написали книгу «Последние дни Дахау», в которой рассказали обо всех ужасах «Поезда смерти». До Дахау добрались живыми примерно 2500 человек из 6000.
9. Факты на лицо
10. ВВС США
11. Они умирали от голода
12. Спасение
13. Человечность
Внутри концлагеря американцы увидели такое, отчего даже у опытных ветеранов встали волосы от ужаса. Казались, они попали в филиал ада на Земле, где творилось абсолютное зло, от соприкосновения с которым всякий нормальный человек немедленно теряет рассудок. Собственно, это и случилось с американскими солдатами.
14. Беспомощность
15. Огромный состав
16. Американские освободители
Командующий гарнизоном лейтенант СС Генрих Скодзенски, командовавший лагерем чуть более суток, был расстрелян возле одного из вагонов «поезда смерти», который до самой крыши был набит трупами убитых узников концлагеря. Затем солдаты стали расстреливать охрану и всех военнопленных немцев – в тот день было убито 560 человек. В историю этот инцидент вошел как «резня в Дахау».
17. Поезд смерти Дахау
Мужчины и женщины падают на колени и целуют землю не веря своим глазам.
20. Огромное спасибо
Эмоциональное состояние и психическая травма, которую получили солдаты, освобождая концлагеря и обнаруживая там погибших и измученных жертв нацизма, мало отрефлексированы в американской массовой культуре. Недавняя попытка упомянуть этот пласт истории была в фильме «Остров проклятых» по одноименному роману Денниса Лихейна, главный герой которого в исполнении Леонардо Ди Каприо страдает от кошмаров, в том числе и связанных с расстрелом охраны Дахау.
Даже через призму лет поражает история о том, .
На днях стало известно, что следственные органы возбудили в отношении неустановленных должностных лиц РЖД уголовное дело о халатности после случаев гибели людей на железнодорожном переходе в Приморском районе Санкт-Петербурга, о чём мы подробно рассказывали . Vgudok, в свою очередь, нашёл железнодорожников, чьи личности вполне установлены. Людей, которые видят последствия ЧП, подобные тем, что регулярно происходят на Туристской улице , своими глазами – из кабины поезда. Итак, слово машинистам.
«Больше всего народа попадает под электрички. Чуть меньше – под грузовые: уж больно они страшны и громки. Под пассажирские – бывает, но не часто. Тут объяснение простое: от быстро несущегося поезда хочется оказаться подальше. Электричка же – своя, родная. В ней можно подержать двери руками, дернуть стоп-кран...»
«Удар, свисток, торможение» – это из чёрного юмора машинистов относительно последовательности действий при наезде. Чёрный юмор – защитная реакция от осознания отправления на тот свет очередной души.
Залезаю под вагон, тяну на себя. Надо как-то разогнать образовавшуюся толпу. Кричу из-под вагона: «Чего смотрите, залезайте помогать!»
Места подачи свистков прописаны в инструкциях. Кое-где знаки специальные стоят. Часть машинистов ногу с педали свистка не убирает, часть – свистит только по необходимости. Как показывает статистика, людей они сбивают примерно поровну».
«Начало двухтысячных, станция Детское Село, утро. Мне выпало исполнять обязанности помощника машиниста. Машинист попался на редкость «свистлявый». Перед платформой – переезд, и там же переход. Едем, свистим. Идёт девушка, совсем молоденькая. Судя по походке, электричку замечать она категорически не желает. Экстренное торможение. Удар. Остановка. Пока машинист докладывал дежурной по станции о происшествии, я умчался смотреть на результат. Пострадавшая – в трёх вагонах (60 метров ) от того места, где мы её сшибли. Девушка под тяговым двигателем. Залезаю под вагон, тяну на себя. Надо как-то разогнать образовавшуюся толпу. Кричу из-под вагона: «Чего смотрите, залезайте помогать!».
Результат достигнут, один лишь милиционер молоденький остался – вроде как погоны не позволяют ретироваться. Вытаскиваю тело (а как вы думали? – со скорости 80 можно живым остаться?) головой на себя, лицом вниз. В какой-то момент мелькнуло лицо – совсем ребенок, лет пятнадцать. Подал милиционеру, он потянул её, я собирался закончить процесс, взяв тело за ноги. Тяну, и руки разжались сами: ноги обрублены по щиколотки. Ступни остались на переезде – нагонять страх на других пешеходов.
Страшно? Очень. Можно предположить, что после такого случая машинист на неделю уйдёт в запой или найдёт иной способ прийти в чувство. Как бы ни так. После прибытия с этим поездом у нас был ещё один, и только после него мы смогли помянуть . На следующий день – на работу по графику ».
«Я не могу на покойников смотреть, боюсь, они мне потом ночью присниться могут».
«Не так спокойно могут общаться с трупами. Был у меня один помощник, Валера. «Пнули» мы с ним бомжика, прикорнувшего на полушпалках. Экстренное торможение судьбе несчастного помогло мало: улетел под откос. Работая машинистом, я всегда ходил в таких случаях вместе с помощником. Пришли, ищем.
Думаю, походим немножко, не найдем – пусть милиция с собаками ищет. Дело всё в том, что если человек жив, его нужно забирать и вызывать скорую на ближайшую станцию. Ну и, конечно, оставить на перегоне живого человека, которому можно помочь, не хочет никто. Ищем. В какой-то момент на нашего бомжика я чуть не наступил. Лежит, глазеет в небо. Пульс, сонная артерия, глаза – ну, наш человек, готов! Тем не менее, учитывая отсутствие явной расчленёнки, решаю попросить помощника добежать до хвостовой кабины и спросить по трансляции, нет ли среди пассажиров- медиков. Понимаю, что разговариваю с пустотой. Оборачиваюсь, а Валера пятками по щебёнке на самом верху насыпи гребет. Кричу снизу, куда намылился? «Я не могу на покойников смотреть, боюсь, они мне потом ночью присниться могут». Валера проработал у нас недолго, а я стал запоминать номер опоры контактной сети, возле которой произошло несчастье».
Другой боязливый помощник. «Я уже работал инженером, а по выходным приходил водить электрички. Всё так же, как и в предыдущем случае: небольшая кривая, на полушпалках сидит клиент. Экстренное торможение, как вы поняли, мгновенного эффекта не даёт, да и не должно... Удар. Помощник взмолился: «А можно ты один сходишь, я их боюсь?». Да ради бога. Оставляю помощника в кабине записывать свидетелей подачи звукового сигнала, сам иду по вагонам на хвост, чтобы в последнем взять пару мужиков в помощь – одному человека в вагон не закинуть. Мужики нашлись быстро, через хвост спускаемся вниз. А клиента и нет! Помощники на меня смотрят – «А где? Ты ничего не напутал?».
Вдруг появляется наш труп . Выходит из кустов, и с дичайшими матюгами идёт в нашу сторону. Подхожу, говорю, давай, мол, мужик, в электричку, раз уж угораздило тебя живым остаться. Смотрит он на меня осоловевшим взглядом, облагороженным добрым литром огненной воды. «Какая электричка? Не был я ни под какой электричкой! Кто вы такие, идите отсюда!». А у самого череп перекошенный. Не кожа, не волосы, именно череп. Конкретно так на сторону свернутый. Мужики ничего не понимают – я им про возможно раненного говорил, а тут вполне прямостоящий стоит. Говорят: «А точно он-то? А может, и не было ничего?» Ну да, конечно, ничего не было, всё мне приснилось.
Прихожу в кабину, помощник спрашивает: «Ну что, труп?» – «Ага, – отвечаю. – Труп. Вон он по тропинке идёт, в зеркало смотри!». О дальнейшей судьбе этого трупа мне ничего не известно».
Любой психолог скажет, что стабильный раздражитель через какое-то время перестает действовать. Результат передачи таких сообщений один – никто на них не обращает внимания.
«Не будем больше о трупах. Давайте об активной безопасности. Как вы поняли, те, кто сидит в кабине, всё от них зависящее для предотвращения наездов делают. Увы, избежать наезда, когда бедняга оказался на пути поезда, технически невозможно. Поэтому надо подумать о том, как не допустить потенциальных покойников на железную дорогу.
На железной дороге, вдруг кто не в курсе, для достижения результата делается мало. В основном, на отчётность и снятие с себя ответственности. Понавесили по станциям динамиков, из которых при приближении поезда ко входному сигналу в чётном направлении раздаются четыре коротких гудка, в нечётном – один длинный. Населению эти гудки ни о чем не говорят, железнодорожники и так головами по сторонам вертят, а вот жителей вплотную подступающих к железке кварталов можно только пожалеть, особенно по ночам».
«Довелось мне посмотреть, как обстоят дела с безопасностью и на Выборгском ходу, где носятся «Аллегро» и «Ласточки» . В помещении дежурной по станции стоит компьютер, который сам, по расписанию, выдает сообщения на динамики: «Внимание! Отойдите от края платформы! Из Бусловской (Санкт-Петербурга) приближается скоростной поезд». То же самое происходит и на платформах, расположенных на перегонах. Сообщения начинают передаваться с небольшим интервалом за пятнадцать (!!! ) минут до прохода поезда. Любой психолог скажет, что стабильный раздражитель через какое-то время перестает действовать и воспринимается, как константа. Результат передачи таких сообщений один – никто на них не обращает внимания.
Хуже, когда на станции, например, в Зеленогорске , в одно время оказываются скоростные поезда разных направлений. Наш компьютер отрабатывает то, что ему поручил разработчик: вещает. Сделав одно объявление, машина тут же начинает другое, а там пришло время первое повторять. Бедные пассажиры, ожидающие электрички, готовы заткнуть уши.
Поучаствуйте в обеспечении своей безопасности сами: гляньте в обе стороны, ибо невозможно сохранить жизнь без участия её владельца.
Это не всё! «Ласточки» на Выборг следуют со скоростью свыше 141 км/час , и поэтому относятся к скоростным поездам. По Зеленогорску и Рощино у них есть остановки: подъезжают к платформе и отъезжают от неё они в режиме обычных электричек, и опасности больше электричек не представляют. Отменить вещание о проследовании их по этим двум станциям не позволяет, очевидно, религия: скоростное же движение!
Думаете, всё? Как бы ни так. Есть же ещё пригородные перевозчики. У них свои цели и задачи. Часть достигается тем же оповещением по станциям. Беда в том, что вещают разные компьютеры. Вот и получается, что довольно часто объявления накладываются одно на другое. О том, что никто ничего не разберёт, даже и вспоминать не стоит, это само собой. Главное, все мероприятия выполнены, галочки стоят. И на пассажира, и на потенциального перебежчика путей всем, как водится, наплевать. Как и на местных жителей».
Вывод прост: выходя на железную дорогу, поучаствуйте в обеспечении своей безопасности сами: гляньте в обе стороны, ибо невозможно сохранить жизнь без участия её владельца. Глядишь, на пару-тройку стаканов, поднятых машинистами за упокой, станет меньше.
Один из первых концентрационных лагерей, созданных немцами в годы Второй мировой войны, лагерь «Дахау», был освобожден 29 апреля 1945 года солдатами 45 дивизии пехоты США. Это был страшный, кровавый день. Американские солдаты были настолько шокированы увиденным в лагере и в его окрестностях, что потеряли контроль над собой. Они расстреляли более 500 сотрудников лагеря, охранников вермахта и СС, без суда и следствия. «Резня в Дахау» - так вошло в историю 29 апреля 45-го. Тем, что потрясло американцев больше всего, стал "Поезд смерти" который привез смертников для полного уничтожения из Бухенвальда в Дахау.
"Поезд смерти" - это 40 вагонов без крыши, наполненный еле живыми людьми и полуразложившимися трупами. Вид этого страшного зрелища был способен свести с ума любого. Невозможно было смотреть на этот ад на земле и сохранять трезвость ума и выдержку.
"Поезд смерти", до отказа груженный узниками концентрационного лагеря Дахау, вышел из Веймера 8 апреля 1945 года. Он должен был прибыть в Дахау уже через пару дней, однако из-за обстрелов, постоянных авиаударов, поврежденных железнодорожных путей, которые приходилось восстанавливать, поезд сильно задержался в пути. Он шел к своей смерти три недели и прибыл в Дахау практически одновременно с подходом сил освободителей - 45-й пехотной дивизии 7-й американской армии.
Рядовой Джон Ли подошел к вагонам одним из первых. Заглянул внутрь и обомлел - от шока и ужаса. «Вагоны были, как решето - пробиты пулями. Они были набиты людьми битком. Было видно, что поезд на пути к Дахау обстреливали. Увиденное нами в поезде было ужасно: разорванные на клочки люди, тела, сожженные дотла, трупы умерших от голода. Я и сейчас не могу забыть эту картину. Мне казалось тогда, что мёртвые заглядывают нам в глаза с вопросом: «Что же вы так долго?» - написал в своих мемуарах Джон Ли.
Многие тела убитых и умерших от голода людей начали поддаваться разложению. Это было просто невыносимо видеть!
Среди тех, кто ехал в этом страшном "Поезде смерти" и не умер в пути, были албанец Али Кучи и бельгиец Артур Холо. Спустя годы, восстановив здоровье и пройдя реабилитацию, они написали книгу «Последние дни Дахау». В ней описали все ужасы «Поезда смерти». Три недели голода для и без того истощенных людей, авиаудары, обстрелы. Живые ехали в вперемешку с трупами.
Из 6000 узников, которых фашисты погрузили в "Поезд смерти", до лагеря добрались живыми только 2500 человек.
Но и в самом концлагере освободителей ожидала картина, от зрелища которой даже у повидавших войну и смерть ветеранов зашевелились волосы на голове от ужаса. Американцам на какой-то момент показалось, что они попали в отделение ада на земле. Место абсолютного зла. Горы убитых тел под заборами концлагеря, горы трупов на территории лагеря и 42 тысячи еще живых людей, которые больше походили на скелеты, обтянутые кожей. Полуобезумевшие люди, многие из которых были больны тифом, встретили американскую армию. "Почему же вы так долго!" - читалось в каждом взгляде, устремленном на солдат. От этого всего невозможно было не сойти с ума.
Передавать лагерь американцам вышел командующий гарнизоном лейтенант СС Генрих Скодзенски. Предыдущий начальник лагеря, Мартин Вайс, бежал за несколько дней до освобождения. Скодзенски встретил американцев при полном параде, с начищенными до блеска сапогами в сопровождении представителей Красного Креста. Его отвели к "Поезду смерти", к сотням мертвых тел, и там расстреляли.
После чего американские солдаты, словно безумные, стали расстреливать весь персонал концлагеря Дахау. По отдельным свидетельствам, к расстрелам присоединились и заключенные. Кровавая резня в Дахау забрала жизни 560 сотрудников лагеря смерти.
А чтобы как можно больше немцев узнало, что творилось в лагерях смерти под их молчаливое согласие, они стали организовывать жителей близлежащих населенных пунктов для кампании по захоронению останков убитых, растерзанных, замученных до смерти людей.
Позднее в отношении солдат, осуществивших расстрелы, проводилось служебное расследование. Однако до сих пор то эмоциональное состояние, в которое погрузились люди, увидев ад Дахау, мало отрефлексировано в кинематографе и литературе.